— Я заблудился… — растерянно произнёс юношеский голос. Вряд ли его обладателю больше восемнадцати лет.

Олег оглянулся. Рядом никого не было. Да и быть не могло. Этот пятачок на задворках трёх муниципальных общежитий-малосемеек предназначен для мусорных контейнеров, и желающих задерживаться здесь дольше тех мгновений, которые необходимы для того, чтобы зашвырнуть в железный ящик пакет с мусором, никогда не находилось. Уж очень забористо смердело. Даже ко всему привычные бомжи, и те сюда не наведывались.

— Я заблудился! — Теперь в голосе юноши звучал страх. Но где же сам парнишка?

— Я заблудился!!! — Страх сменился паникой.

— Да где же ты прячешься? — пробормотал Олег. — И зачем?

А ведь слышался голос так, будто звучал прямо над самым ухом. Над левым ухом.

«С ума я, что ли, схожу? — подумал Олег. — Уже галюники ловить начал… Но почему сейчас? Ладно бы год назад, когда пил без просыху».

Над левым ухом послышалось тихое поскуливание. Не собачье и не человеческое, а… Олег затруднялся подобрать определение. Ни одно из известных ему живых существ не могло издавать таких звуков. Но понятно, что существо это терзают боль и страх.

Олег оглянулся. Никого. Хотя… Ведь поскуливание идёт скорее сверху, чем со стороны. Олег глянул на крышу трансформаторной будки. Так и есть, там кто-то сидит. Вроде как человек, но кто его знает, может, это и обезьяна, в сумерках не разберёшь… Или белых обезьян не бывает? Впрочем, зверь этот наверняка не зоопарковый, а цирковой или домашний, так что ему могли и одежду нацепить, тем более что уже середина октября, а климат в Алтае далеко не африканский.

Надо бы забраться и посмотреть, но вот как? Будка довольно высокая, и рядом с ней нет ни дерева, ни забора, не говоря уже о лестнице. И как только обезьяна туда залезла?

Неподалёку валялась забытая ещё с позапрошлогоднего ремонта строительная доска. Достаточно длинная, чтобы забраться по ней на крышу. Хочется надеяться, что лесина не гнилая и вес Олега выдержит.

Доска оказалась толстой и тяжеленной. Олег, покряхтывая от напряжения, подволок её к будке и прислонил к крыше. Наклон доски получился довольно крутым, но взобраться всё же можно.

Только на крыше сидела не обезьяна.

Там был ангел.

Олег замотал головой и изо всех сил вцепился в доску. Судорожно втянул в себя воздух и медленно, стараясь успокоиться, выдохнул.

Невозможное видение не рассеялось. На крыше трансформаторной будки действительно сидит ангел. Нечего было и надеяться — это не галлюцинация. Ни одно, даже самое безумное галлюцинаторное переживание не поместит ангела на задворки муниципальной общаги.

Олег посмотрел налево, на поросшую бурьяном груду строительного мусора. Глянул направо, на длинный ряд доверху забитых мусорных контейнеров, которые не очищали уже неделю. Коротко, прерывисто вздохнул и заставил себя посмотреть на ангела.

Всё у него было в точности таким, как на библейских иллюстрациях — золотистые кудри до плеч, тонкие и правильные черты лица, огромные небесно-голубые глаза, крылья с белоснежными перьями… И одет он в такой же белый балахон, как и ангелы с картинок, и дребедень у него эта над головой сияет, гибрид короны с суповой тарелкой — нимб, кажется…

Обут ангел в лёгкие бежевые сандалии на босу ногу.

«Замёрз, наверное, в дупель, — отметил Олег. — Сейчас градусов семь, не больше».

На человека ангел смотрел с ужасом.

Олег разозлился. Ну не монстр же он в самом-то деле! Может, и не красавец, но и уродом никто не называл. Обычный человек тридцати четырёх лет, темноволосый, черноглазый, не особенно лысый, лицо выбритое, одежда чистая. Даже брюхо, и то не слишком отросшее.

Ангел попятился. Поза страха у него была на удивление человеческой. Разве что крыльями попытался от Олега прикрыться. А не будь их — человек и человек.

Ангел едва слышно всхлипнул и опять заскулил. Звук был тонкий, но мягкий, вибрирующий, — так скулить не способно ни одно живое существо на Земле.

Это настоящий пришелец из иного мира.

Ангел.

Усвоенная с младенчества атеистическая картина мира стремительно рушилась и разлеталась мелкими осколками.

А из осколков складывалась новая, уже теологическая картина мира и облекалась в чёткую словесную формулировку: «Даже если бог есть, то сам факт реальности его существования ещё не даёт ему права вмешиваться в мою жизнь, поскольку я — личность во всех смыслах самостоятельная и независимая, никакого разрешения ему на это не давал. Следовательно, реальность божьего существования как таковая никакого значения не имеет. Если бог пожелает стать моим советником или опекуном, он сначала должен доказать мне свою несомненную полезность в этой роли. А пока такового не случилось, факт божьего существования можно игнорировать точно так же, как я игнорирую факт существования пингвинов. Есть они, нет их — к моей жизни это ровным счётом никакого отношения не имеет».

На душе от таких мыслей ощутимо полегчало. Олег перевёл дыхание и посмотрел на ангела. Парнишка дрожал и плакал.

«Ну и что мне теперь с ним делать? — растерянно думал Олег. — Не бросать же бедолагу тут одного. Сам о себе позаботиться он явно не сумеет. Во всяком случае, до тех пор, пока ангел не опомнится от шока, он беспомощен как младенец».

Похоже, крылатый парнишка оказался на Земле случайно. Провалился сюда из небесного мира, как туристы на лесной прогулке проваливаются в бочаг. И понятия не имеет, как ему домой возвращаться.

«Паршиво бог заботится о своих приближённых, — подытожил Олег. — Если ты начальник, то будь любезен обеспечить подчинённых страховкой на такие случаи. Хоть бы рацию им какую-нибудь выдал или аварийный маячок».

Олег перелез с доски на крышу. Ангел попятился к самому краю, сжался в комочек.

— Не бойся, — сказал Олег. — Я тебя не обижу.

Русского языка ангел не понимал. Ломаного английского, на котором попытался изъясняться Олег, тоже.

Оставалось надеяться, что ангел сможет расслышать сквозь свой страх доброжелательность интонации.

Однако не получилось. Ангел только дрожал и всхлипывал.

«А ведь ему очень больно, — понял Олег. — Только почему? Расшибся при падении? Видимых повреждений нет, хотя это ещё ничего не значит. И как его лечить? Ведь обыкновенную человеческую скорую к ангелу не вызовешь. Вряд ли ему подойдут наши лекарства. Да и внимание властей ангелу совсем без надобности».

У Олега вдруг ни с того ни с сего закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Тело пронзило острой судорогой боли. Олег закричал, потерял сознание.

В себя он пришёл от прикосновения ко лбу мягкой тёплой ладони. Ангел сидел рядом с ним на пятках, осторожно гладил Олегу лицо. Увидел, что тот открыл глаза и отпрянул в испуге.

— Спасибо, — улыбнулся ему Олег.