госпожа Кравец не в курсе. Но она сообщила, что Чернявский по-прежнему живет в Р***, и даже дала его адрес. На днях я собираюсь поехать туда, это совсем недалеко от Киева, и буду признателен вам, уважаемый Василий Николаевич, если вы уточните круг интересующих вас вопросов, которые я мог бы прояснить у краеведа Чернявского. До побачення на хвылях Интернета, с детективным приветом Г. Иваненко».

Василий перечитал послание и задумался:

«Стало быть, Чернявский вел переписку через третьих лиц. Почему? Ясно он подозревал, что его корреспонденция может, скажем так, контролироваться. И если историк Чернявский и доктор Матвеев делали одно дело, то положение первого все же было предпочтительнее: он мог собирать сведения под видом краеведческих исследований…»

— Ну как, Вася, отвечать будешь? — оторвал сыщика от размышлений голос Маши.

— Буду! — решительно ответил Дубов.

— А, ну так садись и набирай, — предложила интернетчица. — Я потом отправлю.

Маша указала Василию место за свободным компьютером, а сама оборотилась к другому клиенту. Василий заметил, что помещение интернет-клуба помаленьку наполняется посетителями.

Вскоре на экране появился следующий текст:

^{«Уважаемый Григорий Александрович! Очень благодарен Вам за помощь. Дело не столь срочное, чтобы ехать ради него в Р***, и не меняйте ради этого свои планы. Однако, если Вы там все же окажетесь, то поинтересуйтесь у историка Чернявского о некоем Кондрате, зверствовавшем в 1942 году, а также о докторе Владимире Матвееве из Кислоярска, с которым Чернявский переписывался в 1970-ом, а возможно, и раньше. Еще раз благодарю за отзывчивость, всегда готов оказать Вам посильную помощь. В. Дубов».}

После обеда, уже в вестибюле ресторанчика, Серапионыч спросил Дубова:

— Василий Николаич, как вы относитесь к поэзии?

Как раз перед этим их в течение всего обеда потчевал своими опусами некий стихотворец из многочисленных кислоярских гениев-надомников, и потому детектив ответил уклончиво:

— Смотря какая поэзия.

— Например, Пушкин, — предложил доктор и извлек из потрепанного «дипломата» не менее потрепанную брошюрку.

— «А. С. Пушкин, стихотворения и поэмы», — прочел Василий. — «Библиотека школьника, Москва, 1970 год». Очень хорошо, Владлен Серапионыч, что вы мне ее принесли. Давно хотел перечитать что- нибудь из классики, да все недосуг…

— Эту книжку я нашел в почтовом ящике, — перебил Серапионыч.

— Ну, он у вас просто бездонный, — хохотнул Дубов. — Прямо как цилиндр факира.

— Книжка находилась в моем собственном ящике, — совершенно серьезно ответил доктор. — Стены уже давно побелили, тараканов выгнали, а металлические ящики повесили на прежнее место. Вы лучше поглядите на это. Серапионыч вынул из книжки закладку. Ею оказался карманный календарик за 1970 год с видом Невы и Адмиралтейства.

— Очень занятно, — усмехнулся детектив, осмотрев календарик. Некоторые их даже коллекционируют.

— А некоторые закладывают в книжки, — подхватил доктор. — Вот здесь, на тридцать седьмой странице, где «Песнь о вещем Олеге».

— А, это я знаю! — радостно заявил Василий. — «Как ныне сбирается вещий Олег Отмстить неразумным хазарам, Их села и нивы за буйный набег Обрек он мечам и пожарам…» А дальше не помню.

Пока Василий демонстрировал свои познания в классике, Серапионыч раскрыл книжку на тридцать седьмой странице и пролистал еще пару страничек вперед:

— «Так вот где таилась погибель моя! Мне смертию кость угрожала! Из мертвой главы гробовая змея Шипя между тем выползала; Как черная лента вкруг ног обвилась: И вскрикнул внезапно ужаленный князь».

— О, вы помните «Песнь» лучше меня, — заметил Дубов. Серапионыч протянул ему брошюру:

— Эти строчки подчеркнуты.

Послеобеденное благодушие вмиг слетело с лица частного детектива:

— Владлен Серапионыч, вспомните — вы больше ни с кем не говорили о своих находках?

— Только с вами, как вы и предупреждали, — чуть удивленно ответил доктор.

— А та ваша соседка, бывшая учительница?

Серапионыч немного замялся:

— Наталья Николаевна? Знаете, я попытался еще раз поговорить с ней о докторе Матвееве. Естественно, не открывая подробностей.

— Ну и как?

— То же самое. Такое впечатление, что Наталье Николаевне разговор на эту тему портит нервную систему.

— Наталья Николаевна преподавала литературу? — неожиданно спросил Дубов.

— Кажется, нет, — покачал головой доктор. — Не то географию, не то математику.

— Ну, это не столь важно, — заметил детектив. — Как вы думаете, Владлен Серапионыч, пациенты на вас не обидятся, если вы один разок «сачканете» из морга, и мы с вами навестим Наталью Николаевну?

— А что толку? — без особой надежды протянул Серапионыч. — Все равно мы от нее ничего не добьемся.

— Попытка — не пытка, — загадочно улыбнулся сыщик. — Нет-нет, не пугайтесь, пытать вашу соседку мы не будем, но разговорить попытаемся.

— Ну ладно, — нехотя согласился Серапионыч.

— Тогда пожалуйте в мой лимузин! — галантно предложил Дубов. Лимузином Василий иногда в шутку именовал свой старенький «Москвич», с которым свыкся и даже чуть ли не сроднился еще с «комсомольских» времен.

Наталья Николаевна по внешности оказалась типичной пожилой учительницей, какими они обычно изображаются в фильмах из школьной жизни.

Серапионыч представил своего спутника и уже собрался было произнести пространную речь о целях их визита, но Василий взял инициативу в свои руки:

— Наталья Николаевна, забота о безопасности нашего общего друга Владлена Серапионыча делает вам честь, но если не трогать старых костей, то змеи расплодятся и поползут жалить всех без разбора.

— О чем вы? — недоуменно глянула на детектива Наталья Николаевна.

— Разумеется, не о Вещем Олеге, — усмехнулся Дубов, — а об обстоятельствах, сопутствующих смерти доктора Матвеева.

Учительница вздохнула:

— А я так думаю, что и кости давно истлели, и змеи тихо доживают свой век. Но если их разворошить, то вот тогда-то они и начнут жалить.

— Позвольте с вами не согласиться, Наталья Николаевна, — покачал головой Дубов. — Наверное, вам это не известно, но велика вероятность того, что истинной причиной преждевременной смерти доктора Матвеева были его изыскания, призванные разоблачить нацистских преступников и их прислужников.

Наталья Николаевна вопросительно глянула на Серапионыча.

— Да, это так, — подтвердил доктор.

— А я и не знала, — упавшим голосом произнесла Наталья Николаевна. Думала, что тут обычная уголовщина.

— Но теперь вы согласны нам помочь? — напрямик спросил детектив.

Вместо ответа Наталья Николаевна тяжело вздохнула и извлекла из секретера увесистый фотоальбом. Перелистнув несколько страниц, нашла выпускное фото «1-ая Кислоярская средняя школа, выпуск 1970 года, 10-ый класс „А“».