Даниила Черниговского, посетившего Святую Землю в 1106—1108 годах. Вот как он описывает Храм Гроба Господня:
«Церковь же Воскресения Господня такова. По форме она круглая; в ней двенадцать круглых цельных столпов, а шесть квадратных сложенных; она красиво вымощена мраморными плитами, дверей у нее шесть, а на хорах у нее шестнадцать столнов. А над хорами на потолке мозаичное изображение святых пророков' — как жи-ш.ю стоят. А над. алтарем мозаикой изображен Христос... Верх же церкви не до кон-ца сведен камнем, но расперт каркасом из тесаного дерева, так что она без верха, ничем не покрыта. 11од самым же тем непокрытым верхом — Гроб Господень... Это как бы маленькая пещерка, высеченная в камне, с небольшими дверцами, через которые может, став на колени, войти человек... Пещерка же та святая отделана снаружи красным мрамором и столбики из красного мрамора стоят вокруг числом двенадцать. Сверху же над пещеркой построен как бы теремец красивый на столбах, а наверху того теремца стоит Христос, изваянный из серебра, выше человеческого роста».
Из этого описания — кстати, единственного в своем роде, становится ясно, что Храм Гроба Господня построен в подлинно византийском стиле: об этом говорит и круглая форма церкви, и многочисленные мозаики — типично византийский тип украшений. Но вот серебряная статуя Христа — безусловно, дело рук крестоносцев-паломников, как, вероятно, и сам «теремец». В этих ранних работах отражены еще и типично франкские традиции, но уже через десяток лет взаимовлияние культур станет куда более заметным. В 1119 году тот же «теремец» ( а по-научному — эдикула) был заново украшен мраморной скульптурой и мозаиками. Скульптуры на фронтоне полностью отвечают традициям франкского искусства, но мозаика — это уже византийское влияние.
Еще больше «византийский след» заметен в вифлеемской церкви Рождества Христова. В южном приделе этой церкви икона Богоматери с Младенцем написана прямо на колонне. На ней можно прочитать дату — ИЗО год, и это самый ранний образец сохранившейся монументальной живописи крестоносцев. Рисовал эту икону явно европейский художник, скорее всего итальянец (именно итальянской живописи свойственна передача близких человеку отношений между Марией и ее сыном). Но художник этот, по- видимому, обучался в Византии — об этом свидетельствует безусловно византийская манера письма. При этом Богоматерь написана на фоне пещеры, что может означать только грот Рождества. А значит, живописец рисовал фактически с натуры, с совершенно конкретной святыни, то есть использовались и западноевропейская, и византийская, и местная традиции.
Дальнейшие сорок лет, с 1131 по 1171 годы, стали временем расцвета этого нового «крестоносного» искусства. Заказчиками большинства произведений выступали иерусалимские короли того времени — Фульк Анжуйский, Балдуин III и Амальрих. Но ярчайшей фигурой этой эпохи является знаменитая королева Мелисанда — француженка по отцу и армянка по матери. Она словно воплощала в себе слияние западной и восточной культур, которое проявилось в искусстве того времени.
Подлинный шедевр художественного мастерства представляет собой сохранившаяся до настоящего времени Псалтырь Мелисанды, сделанная по заказу короля Фулька. Для своей любимой жены король не пожалел денег — над роскошнейшим манускриптом работало не меньше семи человек, в том числе четыре художника. Книга написана на старофранцузском языке — переписчиком мог быть житель Иль-де-Франса, — но в художественном оформлении господствуют византийские и, частично, армянские мотивы. Шелковый корешок Псалтыри, по-видимому, выполнен мастером-сирийцем и соединяет в себе христианские и мусульманские традиции шитья по шелку. Таким образом, сама книга как бы олицетворяет собой новую фазу в развитии искусства крестоносцев.
После смерти короля Фулька в 1143 году Мелисан-да становится фактической правительницей Иерусалимского королевства при своем малолетнем сыне Балду-ине III. Ее десятилетнее правление стало самым плодотворным временем для крестоносного искусства. Королева тратила огромные деньги на строительство новых церковных зданий и реконструкцию главных христианских святынь. Так, для своей сестры Иветты она построила крупный монастырь в Вифании, на месте погребения евангельского Лазаря. При ее непосредственном участии были реконструированы мечеть Омара, превращенная в 1141 году в христианскую церковь Templum Domini, и женский монастырь Святой Анны.
Но наиболее важным проектом 1140-х годов стала грандиозная перестройка Храма Гроба Господня. Именно в это время все главные места Страстей Господних — сам Храм, Голгофа и Темница Христова — объединяются в один архитектурный ансамбль. Кроме того, были проведены огромные работы по внутренней отделке Святых Мест — все пространство Храма и капеллы Голгофы было украшено мозаиками и скульптурными композициями (к сожалению, до нашего времени из этих украшений сохранилось совсем немного). 15 июля 1149 года, в день пятидесятой годовщины взятия Иерусалима крестоносцами, Храм Гроба Господня был торжественно освящен, но работы по его реконструкции были завершены только к концу 1150-х годов.
В шестидесятые годы XII столетия дело своей матери продолжил младший сын Мелисанды, король Амальрих. Женатый на византийской принцессе Марии, этот иерусалимский монарх находился в самых дружеских отношениях с константинопольским базилевсом Ману-илом. Плодом этой дружбы стал проект обновления интерьера церкви Рождества в Вифлееме. В созданных здесь фресках и мозаиках соединились традиции греческого православия и пришедших с запада крестоносцев. Амальрих и Мануил выступили как совместные донаторы (дарители), и над изображениями работали и венецианский художник Иоанн, и сириец Базилеус, и иизантийский мозаичист Эфраим. Выполненные в византийском стиле мозаики сопровождаются латинскими текстами, восточные святые соседствуют с западными, словно и не было пеликого раскола церквей. «Серебряный кок Комнинов» оказал большое влияние на
франкскую культуру, крестоносцев, и церковь Рождества стала подлинным шедевром синтетического искусства Латинского Востока.
Следующее десятилетие принесло в крестоносное искусство новую моду — украшать скульптурами храмы и парадные залы дворцов. Особый вклад в это внесли коенно-монашеские ордена. Тамплиеры содержали большую скульптурную мастерскую в Иерусалиме, иоанни-ты украсили предметной скульптурой свой замок в Белвуаре. Но крупнейшим культурным проектом 1170-х годов является реконструкция церкви Благовещения в Назарете. Храм Благовещения стал единственной церковью на Латинском Востоке, портал которой украшали скульптурные группы. Сама идея, бесспорно, была европейской, — скульптурой украшались французские церкви XII века — но в жизнь ее воплощали франкские поселенцы, родившиеся на Востоке. И хотя мастерству они обучались у французских скульпторов, в их произведениях прослеживается влияние и византийских христианских традиций, и даже мусульманской архитектурной скульптуры. Это соединение стилей придает храму Благовещения в Назарете своеобразный, неповторимый облик.
После смерти Амальриха в 1174 году удача словно отвернулась от Латинского Востока. Военное противостояние с Саладином отвлекало на себя все силы и средства крестоносных государств. Но все же и в эти годы велись довольно значительные работы по отделке так называемой Большой Горницы — места Тайной Вечери Христа и апостолов. В этом последнем перед падением Иерусалима в 1187 году культурном начинании крестоносцев прослеживаются уже элементы готического стиля, но общий характер остается прежним — левантийским, со всеми его особенностями.
Хаттинская катастрофа и последовавшая за ней утрата Иерусалима нанесли смертельный удар по складывающемуся самобытному крестоносному искусству. Были потеряны Святые Места, многое подверглось разрушению и уничтожению. Главными городами Иерусалимского королевства стали Акра и Тир, где особенно сильным было влияние итальянских купеческих общин — венецианской, генуэзской, пизанской. Формы искусства приобретают более светский и более европейский характер. Уходит в прошлое неуловимый шарм синтетической культуры эпохи Мелисанды и Амальриха. Искусство теряет живую, непосредственную связь со Святой Землей, со Святыми Местами, становится частью искусства европейского, художественным воплощением «лингва франка» — языка франков. И хотя некоторая (не очень, впрочем, значительная) преемственность по отношению к искусству XII века сохранялась, но неповторимость, особенность ни на что не похожего стиля все же осталась в прошлом. С падением Иерусалима погибло и подлинное крестоносное искусство.
