Поэтому нужно, чтобы не дрогнула рука, нужно переступить через трупы врагов на благо народа.
Постановление от 2 июля было документом тоже непростым. Обратите внимание: оно никого ни к чему не обязывает. Это всего лишь подготовительный документ: товарищи секретари, присылайте свои предложения… между строк ясно читается: может быть, вас не так уж и много? Во-вторых, удивляет срок. Ведь шифровку с постановлением надо было получить, расшифровать, разослать указания по системе НКВД, вплоть до райотделов, там рассмотреть дела, определить тех, кто подлежит репрессиям, разбить по категориям, отправить данные «наверх», там их суммировать, зашифровать, отправить в Москву, в Москве расшифровать и представить на заседание Политбюро. И все за пять дней! Да что за пожар такой? А главное — успеть все это сделать в тогдашнем советском бардаке было попросту невозможно. Это была еще одна хитрость — столкнувшись с такими жесткими сроками, многие откажутся просто по причине лени, нежелания вдруг, в пожарном порядке, делать столь хлопотную работу.
Впрочем, это уже были хитрости безнадежно побежденной стороны. Уж в чем, в чем, а в бюрократических играх противник был силен, да и в знании природы человеческой тоже. Оцените масштаб соблазна: сразу же, в административном порядке, избавиться от множества людей, которые мешают. От хитрых уголовников, на которых нет улик, от реальных врагов, на которых существуют только агентурные данные… Кто перед таким устоит?
Первые отклики пришли даже досрочно. Уже 5 июля были утверждены «тройки» по Крыму, Удмуртии и Татарии. Как они ухитрились так быстро справиться? Очень просто: на утверждение прислали лишь составы «троек», без цифр. Мол, работать будем, а объем подсчитаем потом. В постановлении от 5 июля разрешено было по Татарской АССР сведения представить вместо пяти дней через месяц. Скорее всего, это и есть реальный срок, за который можно провести такую работу по большому региону.
Но 9 июля поступили и первые цифры.
Эти успели. Такая оперативность, небольшие и некруглые цифры говорят, скорее всего, о том, что в управлениях НКВД пока ничего не поняли и действительно собрали в этот список тех, на кого не хватало улик для привлечения к суду. Таких людей в управлениях, как правило, знают наперечет. Это потом уже пришел аппетит, потом, когда до них дошло (или объяснили), что происходит.
Но были и другие, которые к тому времени уже знали.
Это уже просто и откровенно «бомбежка по площадям». Цифры просто кричат о том, что никаких разработок НКВД при их подготовке и в помине не было. Вспомним о наставлении Миронова работникам НКВД, данное им еще через две недели. Там, кроме прочего, говорится:
То есть никаких готовых списков у них нет и в помине, они еще только начинают их составлять. Из дальнейшего (полностью документ можно прочесть в Приложении) видно, что даже месяц спустя после громогласного заявления Эйхе в Западно-Сибирском крае есть только наметки. Можно посадить 11 тысяч… а можно и 15 тысяч, и 20 тысяч… Еще очень интересное замечание: «Через 10–15 дней сама жизнь, вероятно, внесет большие коррективы» [Биннер Р. Юнге М., Как террор стал «большим». М., 2003. С. 81– 83.]. Что, интересно, имел в виду товарищ Миронов?
Идем дальше.
Это наш старый знакомый товарищ Евдокимов и не менее матерый чекист Люшков, которого потом перебросят на Дальний Восток (когда он почувствует, что пора отвечать за содеянное, то не станет мучиться патриотизмом, а перейдет границу и сдастся японцам. А потом станет одним из разработчиков покушения на Сталина).
