человека».

Было уже далеко за полночь, когда Элизабет добралась до коттеджа О'Брайена на Рабочем Холме. Несколько минут она стояла в тени маленького домика, пытаясь совладать со своим волнением. Не то чтоб ей не хотелось входить внутрь, просто Элизабет была возбуждена, пожалуй, даже больше, чем в свою первую брачную ночь. От той первой ночи с Полом она ничего не ожидала: ее представления о плотской любви были весьма туманны. Элизабет была приятно удивлена тем, сколько радости дала ей супружеская близость. Но теперь она знала, что мужские объятия могут дарить значительно большее наслаждение, и поэтому медлила. А вдруг она не сумеет доставить О'Брайену удовольствия? Или же, напротив, близость с ним не принесет желанного наслаждения ей? Возможно, ей просто нравится флиртовать с О'Брайеном, а интимные отношения разочаруют?

Она не дала себе времени передумать. Элизабет повернула ручку двери, вошла и поспешно закрыла дверь за собой, боясь, что ее может заметить какой-нибудь запоздалый гуляка, возвращаясь из «Свиного уха». Элизабет остановилась у порога и огляделась. Приглушенный свет лился из глубины комнаты, где возле камина, скрестив босые ноги, сидел О'Брайен с книгой на коленях. На столе возле О'Брайена стояла едва початая бутылка виски. Он взглянул на Элизабет поверх книги.

— Лиз…

Элизабет растерялась. Должна ли она сама подойти к нему или ждать, пока он выйдет ее встретить? Боже, до чего она неловкая и неопытная! О'Брайен встал, понимая ее смущение, и отложил книгу. «Труды Бэкона» — с удивлением прочитала Элизабет на корешке. О'Брайен подошел к ней, неслышно ступая босыми ногами.

— Откуда у вас эта книга?

— Из вашего кабинета. — Увидев, что она нахмурилась, О'Брайен рассмеялся. — Я не вор, дорогая, эта книга — моя. Я сам ее приобрел, что тут странного? Я умею читать.

Элизабет пожала плечами и скрестила руки на груди.

— Вы не похожи на человека, которому может нравится Бэкон, разве только с яичницей.

О'Брайен уперся обеими руками о дверь, так что Элизабет оказалась между ними как в ловушке. Он улыбался одним углом рта.

— Каким же людям нравится Бэкон, позвольте спросить?

— Не знаю, — честно призналась Элизабет. — С тех пор, как вы приехали, многие мои представления о жизни изменились.

— Я рад, что вы пришли. Боялся, что передумаете. — О'Брайен поцеловал ее в губы. Элизабет взглянула на него. Внезапно она почувствовала себя очень уязвимой, и это ощущение ей совсем не понравилось. — Я бы предложил вам выпить, но у меня нет напитков, которые обычно пьют леди.

— Пожалуй… я бы выпила виски, — Элизабет указала на бутылку.

— Виски? — О'Брайен ухмыльнулся. — Не собираетесь ли вы напиться до бесчувствия? Тогда вы не сможете оценить мое искусство.

Элизабет рассмеялась и проскользнула у него под рукой. Она подошла к столу и налила себе немного янтарной жидкости.

— А вы удивитесь, если я скажу вам, что мне действительно понравился вкус этого напитка? — Элизабет сделала маленький глоток, ощущая, как виски прокладывает обжигающую дорожку к ней в желудок.

— Даже самые невероятные сообщения о вас, Лиз, не смогут меня удивить. — О'Брайен по-прежнему стоял у двери, наблюдая за ней. — Мне нравится ваше платье, — сказал он, имея в виду ее домотканый наряд.

Элизабет снова глотнула виски и сделала глубокий реверанс.

— В нем я похожа на шлюху из таверны, не правда ли? Думала, так будет незаметнее.

О'Брайен подошел к ней. Он снял с ее головы муслиновый чепец, и волосы рассыпались у нее по плечам.

— Вы так красивы, Лиз, что у меня просто захватывает дух.

Элизабет нервно засмеялась.

— Вам вовсе не обязательно обольщать меня неискренними комплиментами, О'Брайен. Я пришла сюда по своей воле; считайте, что вы уже очаровали меня.

О'Брайен взял из ее руки стакан и поставил его на стол. Потом он обнял Элизабет за талию и притянул к себе.

— Вы чересчур жестоки к себе, Лиз. — О'Брайен погладил ее по щеке. — И напрасно: Господь недаром создал мужчин и женщин. Вы не можете управлять своими страстями, как не вольны над своими голодом и жаждой.

Элизабет слегка откинулась назад. Выпитое придало ей уверенности, и она провела рукой по плечу О'Брайена.

— Пойдемте наверх, — сказала она срывающимся голосом. — Не хочу, чтобы кто-нибудь нас заметил через окно. — Элизабет потянулась за виски, но О'Брайен отстранил ее руку.

— Вам это не нужно, дорогая. — Он поцеловал ее в щеку, держа ее руки в своих. — Пойдемте со мной.

Вместе они поднялись по крутой изогнутой лестнице на второй этаж. Элизабет впервые попала в спальню простого рабочего, и ее поразила скудность меблировки. Комнату заливал лунный свет, беспрепятственно лившийся через открытое окно, освещая единственный предмет обстановки — кровать посредине.

Элизабет остановилась посреди комнаты в лунном свете, ее руки дрожали.

— Вы… снимете с меня одежду?

— Господи, милая. Вы говорите, как приговоренная к казни. — О'Брайен рассмеялся и взял ее руки в свои, пытаясь унять дрожь. — Вы уверены, что хотите этого?

— Да, — она положила руки ему на плечи. — Я хочу, чтобы вы прикасались ко мне, чтобы вы сделали меня счастливой, как тогда в кабинете. — Элизабет провела рукой по его мускулистой груди и крепкому плоскому животу. — Я хочу прикасаться к вам.

О'Брайен поднес руку Элизабет к губам, целуя один за другим ее пальцы. Она смотрела в его лицо, восхищаясь твердой линией подбородка, чувственным ртом и золотистыми волосами. Наконец она поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Этот поцелуй как бы скрепил печатью их договор. Но он был слишком нежен, не ради таких поцелуев Элизабет рисковала всем, что имела. Она жаждала познать страсть О'Брайена.

Она провела рукой по его груди, погладила сосок, и О'Брайен слегка застонал. Элизабет улыбнулась.

— Кажется, вы чувствуете то же, что и я. — О'Брайен стянул рубашку и бросил ее на пол.

— Не знаю, так ли это, потому что никогда не был женщиной. Одно могу сказать: ощущение чертовски приятное. — Он взял руку Элизабет и положил себе на грудь. Она провела пальцами по его соскам, пораженная мыслью о том, что, доставляя ему такое же удовольствие, как и он ей, сможет получить такую же власть над ним, какую О'Брайен получил над ней. Они поцеловались, а потом Элизабет нагнулась и пощекотала его сосок кончиком языка. О'Брайен снова застонал. Тогда Элизабет нежно поцеловала его.

— Пресвятая Дева, вы способная ученица, дорогая, — прошептал О'Брайен. Элизабет улыбнулась, его насмешливый тон помогал ей преодолеть неловкость. — Пойдемте. — О'Брайен повлек Элизабет к кровати. — Вся ночь в нашем распоряжении.

Кровать заскрипела, когда О'Брайен растянулся на ней, и, укладываясь калачиком рядом с ним, Элизабет представила, как бы он выглядел в ее большой постели. О'Брайен поцеловал ее в губы и отвел непослушный локон с ее лица.

— Я хочу вас видеть. Я хочу наслаждаться каждым мгновением, поцелуем, каждым стоном, что слетает с ваших уст.

Пол никогда не разговаривал с Элизабет в постели, поэтому ей было странно слышать голос О'Брайена. Но ей это нравилось. Его голос придавал особую прелесть ласкам. Он не спешил. Снова прильнув ртом к ее