шагами охранника он не скрипел. Но из-за двери впереди слышались звуки музыки. Это был Вагнер, «Полет Валькирий». Спасибо, Блофелд, отличное прикрытие. И Бонд бесшумно двинулся вперед.

Все произошло мгновенно. Бонд ступил на середину прохода и, как на детских качелях, все двадцать футов пола неслышно повернулись на оси, и Бонд, отчаянно пытаясь ухватиться за что-нибудь, полетел, размахивая руками, в черную пропасть! Охранник! Вот зачем ковырялся он за дверью! Устанавливал рычаг ловушки классического каменного мешка древних замков. А он, Бонд, прошляпил! Как только он слетел с края наклонившейся платформы, истерически заверещала охранная сигнализация. Мельком Бонд успел заметить, что платформа, освободившись от его веса, стала на место, почувствовал страшный удар и потерял сознание…

По черному туннелю Бонд с трудом всплывал к спящему пятнышку света. Кто это его лупит, за что? Он нашел два «аваби», чувствовал острые кромки грубого панциря в своих руках. Чего еще хочет Кисси?

— Кисси, — пробормотал он, — прекрати. Перестань, Кисси.

Пятно света увеличилось, превратилось в покрытый соломой пол, где он лежал, скорчившись, и кто-то ладонью хлестал его по лицу. Раз! Раз! Каждый удар отзывался в голове пронзительной болью. Бонд увидел перед собой борт лодки и попытался, приподнявшись, ухватиться за него. Он показал «аваби», все в порядке, и попробовал забросить их в бадейку. Сознание вернулось, и он увидел две горсти соломы, рассыпавшиеся по полу. Удары прекратились. И зрение возвращалось, нечеткое, сквозь дымку боли. Смуглое лицо. Узкие глаза. Коно, охранник. И еще один держит фонарь. Он все вспомнил. Какие там «аваби»! Какая Кисси! Все провалилось! «Шимата!» Допрыгался! Тигр! Щелкнул замок, и Бонд окончательно пришел в себя. Спокойно, ты — глухонемой. Шахтер-японец из Фукуока. Вот справка. Черт с ней, с головой. Кости целы. Не дергаться. Бонд ощупал себя. Да он же совершенно голый, если не считать коротеньких трусов от костюма «ниндзя». Он низко поклонился и выпрямился. Коно, рука на расстегнутой кобуре, что-то грозно пролаял. Бонд, слизывая кровь с разбитой губы, тупо смотрел на него пустыми глазами. Коно вытащил небольшой пистолет, махнул рукой. Бонд опять поклонился, бросил беглый взгляд на камеру, в которую он свалился и, вслед за невидимым охранником с фонарем, вышел наружу.

Ступени, коридор, дверь. Коно шагнул вперед и постучал.

И вот Бонд стоит в середине маленькой, уставленной книгами, комнаты, а второй охранник выкладывает на пол его комбинезон и содержимое карманов. Совершенно недвусмысленное.

Блофелд в великолепном черном кимоно с золотым драконом стоял у камина с раскаленной жаровней. Это был он собственной персоной: высокий открытый лоб, тонкие яркие губы, прикрытые густыми седеющими усами, приспущенными на концах, как у мандарина, грива седых, а ля мосье граф де Блювиль, волос, черные провалы глаз. А рядом, завершая картинку отдыхающей после обеда семейной пары, сидела Ирма Бунт, в полном облачении высокопоставленной японской леди, с вышивкой на коленях, ждущей, когда ею займутся руки хозяйки — после того, как разберутся с неожиданно возникшей помехой. Пухлое квадратное лицо, тугой пучок серых волос, светло-карие, почти желтые глаза.

— Господи, — вяло подумал Бонд, — вот же они. Только руку протяни. Не ошибись я, были б уже трупами. Может не все еще потеряно? Как же трещит голова!

Длинный меч Блофелда стоял у стены. Он взял его и вышел на середину комнаты. Кончиком меча ковырнул вещи Бонда, подцепил черный комбинезон. Спросил по-немецки:

— Что это такое, Коно?

Начальник охраны отвечал тоже по-немецки. В голосе его звучала тревога, и он с каким-то уважением переводил взгляд с Бонда на хозяина:

— Это костюм «ниндзя», герр доктор. Эти люди знают тайное искусство «нинюцу». Они скрытно передвигаются, становятся невидимыми, убивают без оружия. В Японии их боятся. Это очень древнее искусство, и я не знал, что они еще существуют. Этого человека, без сомнения, послали убить вас, милорд. И если бы не ловушка…

— А кто он такой? — Блофелд внимательно посмотрел на Бонда. — Для японца он слишком высок.

— Среди шахтеров много высоких людей, милорд. Мы нашли у него справку глухонемого. Документы в порядке, по ним он шахтер из Фукуока. Думаю, липа. Ногти на руках обломаны, но, все равно, у шахтеров таких рук не бывает.

— Согласен. Но скоро мы все узнаем. — Блофелд повернулся к женщине. — Что ты думаешь, дорогая? Женский инстинкт не обманешь.

Ирма Бунт поднялась и подошла к нему. Она пронзительно посмотрела на Бонда, а потом, не подходя близко, обошла вокруг. Взглянула слева в профиль и с дрожью в голосе прошептала:

— Бог ты мой! — Вернулась к Блофелду. Хрипло, не отрывая испуганного взгляда от Бонда, сказала:

— Не может быть! Это он! Шрам на щеке! Профиль! А брови ему подбрили!

Повернулась к Блофелду, сказала уверенно:

— Это английский шпион. Бонд, Джеймс Бонд. Ты убил его жену. Его тогда звали сэр Хилари Брэй. — С яростью она добавила: — Клянусь! Я не ошибаюсь, Эрнст!

Блофелд прищурил глаза:

— Да, похож. Но как он здесь очутился? Как нашел меня? Кто его послал?

— Японская Секретная Служба. Наверняка у них есть связи с англичанами.

— Не может быть! Они бы просто пришли с ордером на арест. Что-то много здесь загадок. Надо вытянуть из него всю правду. Главное, не торопиться. Во-первых, разберемся с этой подозрительной немотой. В комнате для допросов. Для начала его стоит слегка обработать.

Он повернулся к Коно:

— Позови сюда Казаму.

В комнате было уже десять охранников, выстроившихся вдоль стены за спиной Коно. В руках все держали длинные палки. Коно пролаял команду. Здоровенный, похожий на боксера, парень с наголо выбритой головой прислонил палку к стене и вышел вперед. Лапы у него были, как окорока. Ухмыляясь черными сломанными зубами, он подошел к Бонду и принял стойку, расставив ноги для упора. Размахнулся и треснул правым свингом по голове, прямо по месту, которым Бонд приложился, попав в ловушку. В голове что-то взорвалось. Удар левой — Бонда повело в сторону. Сквозь кровавый туман он с трудом различал Блофелда и его бабу. На морде Блофелда был чисто научный интерес, но чертова сучка облизывала губы и часто дышала.

После десятого удара Бонд решил, что пора действовать, пока он не рассыпался окончательно. Широко расставленные ноги — отличная мишень. Если, конечно, парень не знает приемов «сумо»! Бонд прицелился, и, когда парень в очередной раз размахнулся, ударил изо всех оставшихся у него сил. Нога угодила куда надо. Парень завизжал по-поросячьи и покатился по полу, хватаясь за яйца. Охранники, подняв палки, рванулись вперед, а Коно вытащил пистолет. Бонд нырнул за высокую спинку стула, поднял его и швырнул в толпу охранников. Ножка попала кому-то в зубы, треснула разбитая челюсть. Схватившись за лицо, человек упал.

— Хальт! — знакомый уже отрывистый немецкий лай. Нападавшие замерли, опустив палки. — Коно! Этих убрать. — Блофелд показал на валявшихся на полу. — Наказать Казаму за плохую подготовку. Этому вставить зубы. И хватит Обычными способами его заговорить не заставишь. Если не глухой, камеры для допросов ему не выдержать. Туда его. Охрана пусть ждет в приемной. Вперед!

Коно отдал команды, которые мгновенно выполнили, махнул Бонду пистолетом и открыл маленькую дверь рядом с книжной полкой, показав на узкий каменный проход Что теперь? Бонд облизнул кровь в уголке рта. Он уже дошел до точки. Больше не выдержит. Что еще за камера? Его передернуло. Оставался шанс вцепиться Блофелду в глотку. Прихватить бы его с собой! Он спустился вниз, не отреагировал на приказ Коно открыть грубо сколоченную дверь в конце коридора, подождал, пока ее откроет охранник, в спину ему в это время упирался пистолет, и вошел в странную, дикого тесаного камня, комнату. Было очень жарко, противно воняло серой.

Вошли Блофелд и женщина, дверь закрыли, и они уселись в деревянные кресла под масляной лампой. На стене висели большие кухонные часы, через каждые пятнадцать минут цифра была подчеркнута красной линией. На часах было одиннадцать и тут с громким металлическим щелчком минутная стрелка перешла на другое деление. Коно показал Бонду на каменное сидение с подлокотниками в дальнем конце комнаты,