– Да, но в любом договоре должна быть третья сторона. Саша – мой друг, не подумайте – настоящий друг, хоть и знакомы мы не более месяца, и я попросил его принять участие в моей судьбе... Мало ли что... Вы – большой человек, вы – наверху, там, где жизнь человеческая не стоит и российской копейки. Я боялся, что вы... что вы не заплатите, боялся издевательств – о них так часто пишут в газетах. Вы, наконец, могли украсть меня и увезти куда-нибудь в подвал, вы могли убить меня, убить, надругавшись. И мне нужен был человек, который мог защитить меня, мог гарантировать мои права. А Саша – ваш не последний сотрудник, он обещал, что все будет на большой палец, обещал, что с вами договорится.

Последние слова реплики Смирнов выкрикнул со слезой в голосе.

– Все это понятно, – продолжал не верить Борис Михайлович. – Но объясните это странное совпадение: как служащий моего отдела безопасности мог стать вашим сутенером, именно вашим? При каких обстоятельствах вы познакомились?

– Все очень просто... Но я не знаю, могу ли я говорить... Я не хотел бы причинить вред Саше, – голова Смирнова лихорадочно работала. Как выкрутиться?

– Вы должны четко себе представить, что жизнь вашего друга зависит от вас, от ваших объяснений.

И Смирнов пошел ва-банк:

– Вы знаете Пашу Центнера?

Борис Михайлович без остатка растворился в тишине. Сердце Смирнова билось слышимо.

– Ну, скажем, эта личность мне знакома... – наконец, послышалось из телефонной трубки.

– Так вот, мы с ним знакомы, были знакомы. Однажды я, по совету адвоката, обратился к нему, чтобы уладить одно весьма щекотливое квартирное дело. Я ему понравился, и он практически бескорыстно все уладил. Саша же, прознав об этом нашем знакомстве, решил, вероятно, через меня на него выйти. Остальное додумаете сами. Прощайте. Я устал и хочу отдохнуть.

– Минутку, у меня последний вопрос... У вас есть любовники? Вы так сказали о Паше Центнере... 'Я ему понравился...'

– Какие любовники, помилуйте! Я же говорил вам!

– Что говорили?

– Ну, что я еще девственница в определенном отношении...

– А зачем вам тогда сутенер?

– Вы зациклились, Борис. Или потеряли связь с массами. Неужели вы не понимаете, что помимо всего прочего Саша чисто по-человечески рассчитывал на вашу протекцию? На вашу благодарность, наконец? Ведь это он дал мне ваш номер телефона, дал после того, как я рассказал ему по секрету, что меня тянет к нашедшим себя в жизни мужчинам, или, как сейчас говорят, к состоявшимся мужчинам? Прощайте, я не могу больше говорить. Выпустите Сашу. Он предан вам, как никто. Если бы вы меня увидели хоть одним глазком, если бы вы имели возможность оценить меня по достоинству, то вы бы поняли, какой он внимательный и преданный вам сотрудник... Прощайте, прощайте, я не желаю с вами больше говорить!

– Бога ради, не бросайте трубку, ответьте на последний вопрос. Мне важно знать...

– Говорите скорее...

– Это вы звонили мне вчера, то есть сегодня без четверти час?

– Что вы сказали?

– Ну, это вы предупредили меня об опасности?

Смирнов молчал. Он был в цугцванге.

– Значит вы позвонили... – выдал желаемое за действительное Борис Михайлович.

'Маша звонила... – дошло до Смирнова. – Вот женщина! Кармен, Медея и Анастасия Филипповна в одном лице'. Кисло вздохнув, он 'признался':

– Да, это я звонил...

– Я вас не понимаю... Вчера вы подставили Александра, а сегодня вы за него горой.

– Мы вечером поссорились, и я чисто по-женски сорвался, – выдал Смирнов экспромтом. – Он сказал, что у меня кривые ноги, и я вам не понравлюсь... Прощайте, я устал.

Отложив телефон, Смирнов надолго задумался.

Ему было ясно, что он засыпался по уши, и все летит в тартарары со скоростью Су-27, сорвавшегося в штопор. Юлия по-прежнему в опасности, Шура, судя по всему, вышел из игры. Борис Михайлович на ленточки его порежет, но узнает координаты своего Женечки.

Есть у Шуры основания не выдавать его?

Вряд ли. Если, конечно, он не надеется на помощь. А станет он его вытаскивать? Может он его вытащить, особо не рискуя?

Нет.

Значит, надо уезжать на Кипр. Срочно, пока не приехали добры молодцы Василия Васильевича.

С Машей уезжать. Долларов из холодильника хватит... И она далеко не беднячка.

...А Юлия? Убежать, оставив ее на погибель? Ее и Шуру? Не по-комсомольски. Совесть потом замучит. Надо просто переехать к Веретенникову и там отлежаться. К Веретенникову? А почему не к Марье Ивановне? Шура вряд ли про нее расскажет...