Весь мир перед ней помутился, в глазах замелькали какие-то полосы, голубые, зеленые… Она снова опустилась на скамейку и спрятала голову в коленях. Сердце отчаянно билось, она глотала воздух, пытаясь как-то собраться с мыслями. Вот-вот начнется истерика. Нет, нет, она не может этого себе позволить!

— Дышите глубоко, медленно, — посоветовала ей Элсбет; она окунула платок в бочку с дождевой водой, стоявшую у здания прачечной. Положила его на лоб, когда Дэвон вновь откинулась назад, отерла ей пот. — Дэвон, я хочу быть вашим другом. Если вы скажете мне, кто отец ребенка, я, быть, может, смогу поговорить с ним и убедить его, чтобы он УСЫНОВИЛ ребенка.

Дэвон отвела руку Элсбет и покачала головой.

— Спасибо за заботу, но это моя проблема. Тот, кто зачал его, никогда об этом не узнает.

— Если бы он узнал, он бы, конечно, женился на вас.

Она опять покачала головой.

— Нет, боюсь, что нет. И пожалуйста, я вас очень прошу. Не говорите об этом никому…

— Но ведь вам все равно этого не скрыть? Скоро все здесь поймут, что вы не просто так толстеете. Осталось уже меньше девяти месяцев, и у вас родится ребенок. Этого вы уж никак не скроете. И Хантеру нужно сказать: ведь вам нельзя делать тяжелую работу. Это вам не полезно в вашем нынешнем состоянии.

— Да я не собираюсь ничего скрывать, но я должна сама сказать об этом лорду Баркли. Пожалуйста, позвольте мне это сделать самой, — соврала Дэвон. Любыми средствами надо убедить ее, чтобы она молчала.

Элсбет нерешительно ответила:

— Если меня спросят, я врать не буду, но сама ничего не скажу — если только не буду считать, что должна буду сделать это ради вашего же блага.

Дэвон облегченно вздохнула. Слава богу! Надо надеяться, что к тому времени, когда Элсбет решит обо всем рассказать, Дэвон будет уже далеко отсюда.

— Благодарю Вас, миледи. Вы так добры ко мне.

— Помните, миссис Макинси, Вы должны думать прежде всего о благе ребенка. Без мужа вам будет тяжело. Женщина с внебрачным ребенком — вас будут все сторониться. Если вы передумаете, насчет того, чтобы известить отца ребенка, скажите мне, я помогу.

— Я все понимаю, но, боюсь, теперь уже ничего не исправишь. И слишком поздно решать все по- новому. Я сделала ошибку и должна за нее расплачиваться. И сделаю все, чтобы ребенку не пришлось страдать из-за моей ошибки.

Элсбет улыбнулась и похлопала Дэвон по плечу.

— Вы смелая женщина, Дэвон Макинси. В чем-то я Вам завидую. В подобной ситуации я не была бы такой храброй.

Дэвон поглядела Элсбет вслед; та направлялась к двухэтажному особняку из красного кирпича — скоро она станет там хозяйкой Интересно, была бы Элсбет так же добра, если бы она знала, что этот ребенок — от Хантера Баркли? Сомнительно..

Дэвон вновь посмотрела на свой округлившийся живот; время уходит — тоскливо подумала она. Теперь вот Элсбет все знает скоро и остальные узнают Надо спешить…

Тихое посвистывание у конюшни привлекло ее внимание. Это Мордекай Брэдли обрабатывает щеткой черного жеребца Хантера. Он — ее единственная надежда, если она хочет избавиться от общества Хантера. Он один способен понять ее чувства. Они почти что в одинаковом положении, только что у нее под сердцем есть доказательство ее любви.

Дэвон вновь с усилием поднялась, поправила фартук, так чтобы не было видно небольшой еще округлости на животе. Пришло время обратиться к Мордекаю за помощью.

Она постояла, наблюдая гиганта за работой Щетку было почти не видно в его руке — такая большая у него ладонь. Однако движения не только быстрые, умелые, но и почти нежные — странно для мужчины такого вида.

Нежный гигант, подумала Дэвон, когда Мордекай поднял голову и увидел ее. Он остановился. Морщины, окружавшие его блекло — серые глаза, стали глубже: он улыбнулся.

— Что это вас занесло на конюшню, мисс? Дэвон медленно обошла вокруг жеребца, похлопав его по крупу. Погладила его крутую шею и взглянула Мордекаю прямо в глаза.

— В Вас столько талантов, Мордекай. Вы как дома и на море, и на суше. Большинство предпочитают или одно, или другое, но вам, по-моему, и там, и там нравится.

Мордекай хмыкнул, повел мозолистой рукой по крупу коня, стер пот с лица.

— С детства я жил в деревне и вполне смог бы прожить остаток моей жизни не на нашей ферме — если бы меня не забрали в английский флот.

— Значит, на море вы попали не по своей воле? Мордекай покачал головой, сухо улыбнулся.

— Да нет, конечно. В душе я фермер, но, чтобы выжить, всему обучишься.

Дэвон посерьезнела.

— Нам всем приходится многое делать, чтобы выжить.

Понимая, что Дэвон подошла к нему не ради интереса к его прошлому, Мордекай кивнул Положил щетку на место, взял жеребца за узду. Вы что-то хотите мне сказать, мисс?

Дэвон отошла в сторону, пропуская жеребца, и затем прошла вслед за Мордекаем.

— Хочу попросить вас об одолжении? Мордекай поставил жеребца в стойло и повернулся к Дэвон:

— Каком?

Дэвон нервно сцепила пальцы и с трудом проглотила комок в горле.

— Я… я… пришла попросить… не поможете ли вы мне исчезнуть отсюда?

Мордекай выгнул кустистую бровь.

— Да уж, одолженьице!

Теперь ей уже нечего терять, и Дэвон взмолилась:

— Ну, пожалуйста! Вы единственный, кто мне может помочь. Мне нужно уехать.

Мордекай сделал глубокий вздох:

— Мисс, Хантер Баркли — мой лучший друг, а вы хотите, чтобы я помог бежать его невольнице.

Господи, глаза прямо лопаются от боли! Дэвон сплюнула.

— Я думала, вы поймете, о чем речь. Вы здесь единственный, кто понимает, что я чувствую.

Мордекай снова покачал головой — на этот раз печально.

— Понимаю, после той жизни, которую вы вели в Лондоне, быть здесь в положении простой работницы — это тяжело. Но и не так уж плохо. Хантер — не жестокий хозяин.

Дэвон сжала кулачки, лицо покраснело от ярости.

— Не притворяйтесь, что не понимаете, о чем я говорю. Я видела, как вы смотрели на Эслбет Уитмен, и понимаю ваши чувства — вот и у меня такие же чувства к Хантеру. Как раз ради вашей любви — помогите мне! Вы понимаете, что это такое — неразделенная любовь…

Мордекай похолодел, потом покраснел от гнева.

— Мисс, вы говорите о том, чего не знаете. По-моему, самое время вам вернуться к своим делам, а мне — к своим.

— Мордекай, я не хотела вас обидеть. Все, что я хочу, — это уехать отсюда. Я не могу здесь больше жить. Скоро Элсбет станет его женой, и она не должна никогда узнать, что было между мной и Хантером. Да, я люблю человека, который мне не отвечает взаимностью, но она-то почему должна от этого пострадать?

— Она никогда не узнает, если только вы сами ей не скажете, — разумно заметил Мордекай.

Дэвон сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Она не хотела видеть, какое у Мордекая будет лицо, когда он узнает настоящую правду, почему она должна исчезнуть из Варкли-Гроув.

— Она уже знает кое-что — например, что у меня будет ребенок.

— От Хантера? — тихо спросил Мордекай. Она открыла глаза, их зеленые глубины полыхнули огнем.

— Как ты смеешь спрашивать такое? Мордекай пожал плечами.

— Женщина с твоим прошлым — знаешь, тут ни в чем нельзя быть уверенным. Ты не первая, кто