– Из Соломбалы.
– Далеко забираетесь. На вас рыба и поближе найдется, – сказал офицер. И вдруг приказал: – Обыскать!
Мы испугались. В минуту все снаряжение нашей экспедиции было перевернуто и перерыто
– Это что за пулемет? – спросил офицер, рассматривая нашу подзорную трубу, и, не дождавшись ответа, выбросил ее за борт.
– Господин офицер, не надо, – захныкал я, – это мы играем.
– Дурацкие игры! Лодку тут не встречали?
– Нет, – сказал я.
– Это которая на веслах шла? – как бы припоминая, перебил меня Костя.
– Все лодки на веслах, – заметил офицер, усмехаясь.
– Это которая небольшая, черноватая? – тянул Костя. – Мы же, Димка, видели – она в Курью речку свернула. Помнишь?..
– Помню, – утвердительно сказал я. – В ней еще двое ехали…
На лице у Кости я заметил досаду. Ведь никакой лодки мы не видели. А на той лодке, о которой говорил офицер, могло быть и три человека.
Но, по счастливой случайности, я не ошибся. Офицер стал внимательным. Он, видимо, поверил нам.
– Куда свернула?
В Курью! – в один голос воскликнули мы и наперебой начали объяснять, как попасть в речку Курью.
Спустя несколько минут мы были свободны и продолжали свой рейс.
– А что если они обыщут всю речку и никого не найдут? – спросил я у Кости.
– Конечно, они никого не найдут, – ответил Костя, ликуя, – а в это время те, кого они ищут, будут уже далеко…
– Тогда они погонятся за нами.
Костя присвистнул:
– Не догонят!
Ветер тем временем переменился, и шлюпку стало прижимать к левому берегу. Течение тоже повернуло. Лодка почти не двигалась.
– Давай бечевой потянем, – предложил я. – Мы всегда против течения бечевой карбас водим, когда с дедушкой на рыбалку ездим.
К борту шлюпки мы привязали веревку. Один из нас шел по берегу и тащил шлюпку. Второй сидел в шлюпке и управлял. Утомившись, мы решили подождать, пока вода будет убывать. На берегу, в кустарнике, мы разожгли костер и повесили над ним чайник. Я забросил удочки и донницы. Не прошло и минуты, как был пойман большой пучеглазый окунь. Костя тоже закинул удочки. Но больше ни одна рыбка не задевала наживки.
Окуня опустили в ведро с водой. Было интересно смотреть, как он, изогнувшись и распустив розовые плавники, ходил в нашем «аквариуме», то и дело натыкаясь на стенки.
Напившись кипятку и закусив сухарями, мы улеглись на траву и уснули.
Нас разбудило горячее полуденное солнце. В воздухе гудели оводы. Было нестерпимо жарко.
Мы выкупались и снова отправились в путь.
Это место, укрытое длинным изогнутым островком, в самом деле походило на кладбище. Здесь было тихо. Высокие березы и ольхи густо росли на островке, защищая бухту от ветров.
Мелодично посвистывали в зарослях невидимые птицы.
Мачты, склоненные и обломанные, торчали над бухтой, как кресты. Кое-где корабельных корпусов не было видно, и лишь мачты и реи вылезали из воды. Это были кресты над утопленниками.
Всюду над водой возвышались облезлые кормы с поломанными рулями. Старый почерневший бот завалился на берег. Обшивка отстала от бортов и топорщилась, словно оперение у большой мертвой птицы.
На берегу распластались борта шхун, лежали скелеты из килей и шпангоутов[16], обломки рубок и палубных надстроек, глубоко вросшие в песок. Они нашли здесь, в бухте, свой покой. Престарелые странники – шхуны, боты, яхты, лодки, карбасы – закончили жизнь. Когда-то они бороздили Белое море и Ледовитый океан, заходили на Новую Землю, в норвежские фиорды, в Христианию[17], Лондон и Ливерпуль. Моряки, плавая на них, ловили треску, зубатку и морского окуня, промышляли тюленя, собирали гагачьи яйца.
Плоскодонные речные баржи приютились среди морских судов.
Но самым интересным из того, что увидели, была большая красавица шхуна. Она даже не имела крена, и на мачтах ее сохранились остатки снастей. Позолоченные выпуклые буквы на носу чуть покривились, но мы без труда прочитали название шхуны – «Бетуха». Мачты были высокие, слегка склоненные назад. И это придавало шхуне особенную прелесть. Такие шхуны рисуют в книгах. На носу была вырезана фигура девушки.
– Какая длинноволосая женщина! – сказал Костя.
