куполе, будут новые изменения. Так что нам лучше добавить к назначенному сроку полгода.

С Мак-Киллиан было достаточно.

— Мэтт, о какой чертовщине ты говоришь? Спасательная экспедиция? Проклятие! Да ты же, как и я, знаешь, что если они и найдут нас здесь, мы давным-давно погибнем. Да мы, наверное, погибнем в течение следующего года.

— А здесь ты неправа. Мы выживем.

— Как?

— Не имею ни малейшего представления. — Говоря это, он смотрел ей прямо в глаза. Она едва ли собиралась отвечать, но любопытство пересилило.

— Это попытка поднять дух? Спасибо, но я в этом не нуждаюсь. Я предпочту не обольщаться. Или ты действительно что-то придумал?

— И то, и другое. Я не могу сказать ничего конкретного — лишь то, что мы выживем тем же способом, каким это всегда делали люди: будем обогреваться, есть и пить. К этому списку надо прибавить: «дышать». Последнее непросто, но в остальном мы ничем не отличаемся от любой другой группы, пытающейся выжить в сложных условиях. Я не знаю, что именно нам придется делать, но знаю, что ответы мы найдем.

— Или умрем, пытаясь это сделать, — сказала Сон.

— Или умрем, пытаясь это сделать. — Он ухмыльнулся ей. Она, по крайней мере, понимала суть положения. Возможно было выжить или нет, но надо было поддерживать иллюзию, что возможно. Иначе с тем же успехом можно перерезать себе горло. С тем же успехом можно предпочесть не рождаться на свет, поскольку жизнь — неизбежная и суровая борьба за существование.

— А что насчет воздуха? — спросила Мак-Киллиан, все еще неубежденная.

— Не знаю, — бодро ответил он ей. — Эта проблема непроста, ведь так?

— И что насчет воды?

— Ну, в этой долине на глубине метров двадцать имеется слой вечной мерзлоты.

Она рассмеялась.

— Чудесно. Так что ты предлагаешь нам делать? Докопаться до него и разогревать лед нашими маленькими ручками? Могу сказать тебе, что из этого ничего не выйдет.

Крофорд подождал, пока она не изложила множество причин, по которым они обречены. Большинство из них были весьма бесспорны. Когда она закончила, он мягко заговорил.

— Люси, послушай себя.

— Я просто…

— Ты выступаешь на стороне смерти. Ты хочешь умереть? И до такой степени решилась на это, что даже не хочешь слушать того, кто говорит, что ты можешь выжить?

Она долго молчала, потом стала неловко переступать с ноги на ногу. Взглянула на него, затем на Сон и Мартина Рэлстона. Те ждали; ей пришлось покраснеть и не сразу улыбнуться им.

— Ты прав. С чего мы начнем?

— С того, чем мы занимались: с оценки положения. Нам надо составить список того, что у нас есть. Мы его запишем, но вкратце я могу это перечислить. — Он начал считать на пальцах.

— Во-первых, у нас есть пища для двадцати человек на три месяца. Значит, нам пятерым ее хватит примерно на год. Если установить нормы, то, вероятно, на полтора. Кроме того, «Эдгар» напрочь очистит продовольственный склад, и нам отдадут все, что возможно, переслав в этих трех капсулах. Тогда хватит на два года, или даже на три.

— Во-вторых, вода: нам ее хватит на целую вечность — если будут работать дистилляторы. А это окажется проблемой, поскольку энергии нашего реактора хватит лишь на два года. Нам понадобится другой источник энергии, и, может быть, другой источник воды.

— Примерно то же самое и с кислородом: максимум два года. Нам придется найти способ беречь его гораздо лучше, чем мы это делаем сейчас. Как, сейчас я сказать не могу. Сон, у тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?

Та, вроде, задумалась, и у нее на лбу, над узкими глазами, появились две вертикальные складки.

— Возможно, какая-нибудь растительная культура с «Эдгара». Если нам удастся придумать способ выращивать растения под марсианским солнцем, так чтобы они не гибли от ультрафиолетового…

Мак-Киллиан, похоже, ужаснулась, как и подобало хорошему экологу.

— А как насчет бактерий? — спросила она. — Как вы думаете, для чего была нужна стерилизация перед нашей высадкой? Вы что, хотите разрушить весь экологический баланс Марса? Тогда в будущем не будет никакой уверенности в том, окажутся ли взятые образцы действительно марсианскими растениями или мутировавшими земными.

— Какой экологический баланс? — выпалила в ответ Сон. — Ты не хуже меня знаешь, что наша экспедиция не обнаружила почти ничего. Несколько анаэробных бактерий, клочок мха — все они едва отличаются от земных форм…

— Именно это я и имела в виду. Если сейчас мы привнесем сюда земные формы, то никогда не обнаружим разницы.

— Но их же можно выращивать, ведь так? Если их как следует защитить — так чтобы все они не погибли до того, как вообще дадут ростки, мы могли бы устроить гидропонную плантацию…

— Ну да, это можно сделать. Я уже сейчас вижу три-четыре подходящих ухищрения. Но ты не отвечаешь на главный вопрос, а именно…

— Помолчи, — сказал Крофорд. — Я лишь хотел знать, есть ли у вас какие-либо идеи. — Втайне он радовался этому спору, поскольку тот направлял мысли их обеих на верный путь, отвлекая от убийственной апатии, которой следовало остерегаться.

— Я думаю, это обсуждение послужило своей цели, а именно: убедить всех в том, что выжить возможно. — Он обеспокоенно взглянул на Лэнг, которая все еще качала головой, продолжая видеть перед собой смерть товарищей.

— Я лишь хочу указать, что мы теперь представляем собой не экспедицию, а колонию. Не в том привычном смысле, что собираемся обосноваться здесь навечно; хотя наши планы должны будут строиться как если бы так оно и было. Наша проблема не в том, чтобы попросту растянуть припасы до тех пор, пока не прибудет помощь. Временные меры нам вряд ли помогут. Те решения, которые нас спасут, должны быть долговременными — вроде тех, к каким прибегли бы колонисты. Примерно в течение двух лет нам придется разработать такой образ жизни, чтобы мы смогли обеспечивать себя в течение неограниченного срока; придется вписаться в среду обитания, насколько сможем, и изменить ее в том, где нам это не удастся. У нас большие запасы всего, что может понадобиться колонии: пища, вода, инструменты, сырье, энергия, головы и женщины. Без всего этого шансы любой колонии невелики. Все, чего нам не хватает — это регулярного снабжения, поступающего с родины; но по-настоящему хорошая группа колонистов может без него обойтись. Что вы скажете? Все ли вы улавливаете мою мысль?

Что-то заставило Мэри Лэнг поднять глаза. На этот раз — рефлекс, рефлекс на выживание, развившийся в течение всей ее жизни, когда она боролась за место наверху. Он снова пробудился в ней, и заставил сесть прямо, а затем и подняться на ноги. Она стряхнула влияние лекарства и стояла с глазами покрасневшими, но живыми.

— Что заставляет тебя, Крофорд, считать, что женщины — это природный ресурс? — спросила она медленно и взвешенно.

— Ну, я имел в виду, что без морального подъема, который обеспечивают представители противоположного пола, колонии будет не хватать стимула для движения вперед.

— Хорошо; это то, что ты подразумевал. А подразумевал ты то, что женщины будут как бы собственностью настоящих колонистов — в качестве смысла существования. Я слышала о таком раньше. Это мужская точка зрения, Крофорд. — По мере того как они наблюдали за ней, она, казалось, росла на глазах — до тех пор, пока снова не сделалась главой группы, с той неуловимой властью, что отмечает лидера. Она сделала глубокий вздох и впервые за весь день вполне очнулась.

— Нам надо немедленно пресечь подобные мысли. Командир экспедиции — я. Я ценю, что ты взял руководство на себя, пока я… как ты это сказал? Неважно себя чувствовала. Но тебе следует больше внимания уделить социальной стороне нашего положения. Если кто-то здесь и является ресурсом, то это ты и Мартин Рэлстон, поскольку вас мало. Здесь возникнут некоторые острые вопросы, которые придется