Клер передала дочери поднос.

— Изумительно! — воскликнула Сара, попробовав суп.

— Когда поешь, вздремни немного. Позже я разбужу тебя, чтобы ты приготовилась к репетиции обеда.

—  — Я побуду с ней еще немного, — попросил Лукас, садясь на край кровати.

Клер наклонилась, убрала прядь волос с лица Сары и поцеловала ее в лоб.

— Хорошо, только не мешай ей спать. Она оставляла их наедине. Значит, родители Эналайз вполне одобряли брак дочери.

Клер остановилась около двери, обернулась и вздохнула.

— Боюсь, я в последний раз забочусь о тебе, — тоскливо произнесла она. — Может, ты захочешь, чтобы твоя мамочка укрыла тебя и Сару одеялом?

Пальцы Сары крепко сжали поднос, когда она услышала свое имя.

— О, не смотри на меня так! Я знаю, что ты уже совсем взрослая, чтобы играть в куклы, но я видела, как ты прижимала к себе Сару и разговаривала с ней на прошлой неделе. И не смейся, Лукас. Эта кукла стала вымышленной сестрой Эналайз с тех пор, как наша девочка была еще маленьким ребенком.

— В чем дело? — Лукас повернулся к Саре. — Кто ты? Почему вы с Эналайз назвали кукол именем друг друга?

Сара медленно встала. Даже в этом нелепом платье ей удавалось выглядеть грациозно! Она прошла по комнате и снова взяла фотографию Эналайз.

— Эналайз удочерили?

— Конечно же, нет. Ну, по крайней мере, я так не считаю. — Лукас переминался с ноги на ногу. — Я не знаю, — наконец вымолвил он. — Об этом никогда и речи не шло.

— Она совсем не похожа на Ральфа или Клер. У Ральфа волосы темные, как смоль, и карие глаза. А Клер — блондинка с голубыми глазами и маленьким вздернутым носиком. Ни рыжих волос, ни зеленых глаз, ни правильного прямого носа.

— Я не думал об этом. Но знаешь, ты права — действительно не похожа.

Сара села рядом с ним. Щеки у нее покраснели, и Лукас чувствовал, как она возбуждена.

— А что, если ее удочерили? Как и меня? Лукасу сразу же захотелось согласиться с ней только для того, чтобы сделать ей приятное и не отнимать у нее последнюю надежду.

— Ты хочешь сказать, что твоя мать могла дать жизнь близнецам, а потом отдать твою сестру на удочерение? Ты в своем уме?

— Разумеется. Ведь меня же удочерили. — Сара сказала это уже спокойнее. — Я выяснила это год назад. У матери отказала почка, и я, естественно, предложила стать ее донором. Анализы показали, что я не могу быть ее дочерью. Так что у меня вполне может быть сестра-близнец, которую тоже удочерили.

— Близнецы, удочеренные разными людьми? Это невозможно!

— Почему? Эналайз и я так похожи, что ее собственная мать не может различить нас. И потом, есть еще одно обстоятельство. Даже разлученные при рождении близнецы сохраняют определенную связь на всю жизнь. Я проходила это еще в школе. Они носят одинаковую одежду, выходят замуж за мужчин с одинаковыми именами, выбирают одну профессию.

— Но ты и Эналайз одеваетесь абсолютно по-разному! — Все это было настолько безумно, что он не осмеливался рассказать Саре, что Эналайз, не сумев найти работу в выбранной области здесь, в Бриар- Крикс, помогала на добровольных началах в библиотеке.

— У нас действительно разные вкусы в одежде, но она мечтала стать энтомологом, как и я. Я работала в библиотеке только потому, что мать настояла. — Сара вновь прошлась по комнате. — А как ты объясняешь совпадение кукол? И посмотри на музыкальные шкатулки Эналайз. — Она взяла шкатулку с хрустальным единорогом на зеркальной поверхности, которую Лукас подарил своей невесте на день рожденья пару лет назад. Сара аккуратно завела ее, и в комнате зазвучала мелодия «Рожденный свободным».

— А что с музыкальными шкатулками? спросил он.

— Мне они всегда нравились. Когда мы приходили в универмаг, я искала отдел, где они продавались, потом выбирала одну, заводила и слушала мелодию до тех пор, пока мать не приходила за мной. — Сара вызывающе подняла подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. — Я всю жизнь прожила в обмане, но на этот раз собираюсь выяснить правду.

— Но почему именно здесь, в Бриар-Крикс? Твоя мать сказала, что женщина, которая родила тебя, приехала отсюда?

Сара опустила глаза.

— После смерти матери я нашла смятую квитанцию об оплате, которая застряла в подкладке ее пальто. Его несколько раз отдавали в химчистку, и я смогла прочесть только название банка. «Первый Национальный банк, Бриар-Крикс, штат Техас». Поэтому я и приехала сюда. Это мой единственный ключ к разгадке.

Лукас вздрогнул — в этом банке когда-то работал его отец. Руководство банка отправило Вейна Дениэлса в тюрьму.

— Банк перешел к другим владельцам несколько лет тому назад. — Он внимательно посмотрел на нее. Не может быть, чтобы она упомянула об этом намеренно.

— Я знаю. Несколько дней назад я пыталась связаться с ними и выяснила, что какая-то крупная компания из Далласа выкупила контрольный пакет, так что они ничего не смогли мне сказать. Поэтому мне и пришлось ехать в Бриар-Крик. Наверняка здесь кто-нибудь знал Джун Мартин, мою приемную мать. Или даже мою настоящую мать.

— А как насчет твоего отца? Ты не упоминала о нем. Где он? И что он думает обо всем этом?

Сара смотрела, как солнечные лучи играют на зеркальной поверхности шкатулки.

— У меня нет отца, — ответила она. — Моя мать никогда не была замужем. Она всегда твердила мне, что он бросил нас, когда узнал, что она беременна. Но конечно, ее словам верить нельзя.

Лукас медленно поднялся и подошел к ней. Он взял ее лицо в свои руки и заставил посмотреть ему прямо в глаза.

— Сара, ты молодая красивая женщина, у тебя вся жизнь впереди. Забудь прошлое, оно не имеет никакого значения. Главное — твое настоящее и будущее.

— А что бы ты стал делать, если бы не знал, кто твои родители? Какие они и какую жизнь ведут? Есть ли у тебя брат или сестра? Был ли твой отец ученым или, может быть, он в тюрьме?

— Иногда лучше не знать этого. Иметь семью не всегда значит быть счастливым.

— Но ты ведь не хочешь сказать, что неведение лучше?! — твердо возразила она.

Лукас улыбнулся.

— Убедила! Знаешь, Сара Мартин, я вижу в тебе еще одно сходство с Эналайз: вы обе чертовски упрямы. Но, может, я могу помочь тебе? Это же наше соглашение: ты помогаешь мне, а я помогаю тебе.

Он заглянул ей в глаза. Только сейчас он заметил, что они были цвета листьев магнолии за окном. Они такого же оттенка, что и глаза Эналайз, но ему и в голову никогда не приходило, что глаза его невесты похожи на листья магнолии. А кожа напоминала ему цветки этого дерева: кремовая, бархатная и нежная. Ему явно не стоит общаться с этой девушкой! Он слишком наслаждался ее близостью, что совсем непозволительно для мужчины, который собирается жениться на другой.

— Спасибо, но, может, мне удастся выяснить что-то самой?

— Ну уж, нет. Сделка есть сделка. — Он и сам удивился, что сказал это.

Что за черт! Он мог бы разом избавиться от странного влечения к Саре. Если она все же окажется дальней родственницей Эналайз, ему придется встречаться с ней на каждое Рождество. Нельзя допустить, чтобы их отношения зашли за рамки дозволенного.

— Что ты точно мог бы сделать для меня, так это сказать мне, где Эналайз стрижется.

— Что? Зачем тебе это знать?

— Хочу сделать такую же прическу и посмотреть, насколько мы похожи.

— Не делай этого!