канавой на излюбленном пути Казановы. Казанова с несколькими молодыми женщинами по уши оказался в нечистотах. Их вытаскивали крестьяне. Его вышитый по новейшей моде наряд, кружева, чулки были безнадежно испорчены. Но когда девушки еще подавленно молчали, он уже смеялся, чтобы не прослыть педантом.

Деньгами и угрозами выявив зачинщика, он долго думал над достойной отплатой, пока не устроил его ложные похороны. После полуночи он прокрался на кладбище, выкопал недавно погребенного мертвеца, и не без труда, как он говорит, охотничьим ножом отрезал мертвую руку до плеча.

Боялся ли он? Но ради своей чести он стократно рисковал жизнью. Этот нежный юноша, которого каждое расставание, каждое тонкое чувство доводило до слез, в ярости мог превозмочь свои недостатки. Тогда он не боялся ни мертвецов, ни призраков. Однако Густав Гугитц замечает, что Казанова совершенно не страшится заимствовать эту историю из седьмой новеллы Антофранческо Граццини.

На следующий вечер с мертвой рукой под мышкой он тайно прокрался под кровать грека и стянул с него одеяло. Когда грек со смехом сказал, что не верит в привидения и снова натянул одеяло, то через пять минут Казанова повторил трюк. Грек потянулся за рукой, утаскивающей одеяло, Казанова подсунул руку мертвеца, за которую грек смеясь ухватился, тогда Казанова резко выпустил руку и грек безмолвно повалился на постель. Казанова ускользнул в свою комнату.

Утром его разбудили шум и беготня. Хозяйка сказала, что на сей раз он перестарался: господин Деметрио лежит при смерти.

Казанова был огорчен. Но разве та выходка не могла стоить ему жизни?

Главный священник прихода подал в епископскую канцелярию в Тревизо формальное обвинение против Казановы. «Поскучневший от упреков» возвратился Казанова в Венецию. Через пятнадцать дней он получил вызов в суд. Барбаро выяснил, что речь идет не только об осквернении могилы, но и об изнасиловании. Одна женщина из Цуекки обвиняет его в том, что он запер ее дочь и опозорил. «Это было обычное вымогательство», говорит Казанова.

Барбаро в суде защищал Казанову. Тот пригласил мать и дочь в сад к изготовителю лимонада. Когда девушка затопорщилась, а мать объявила, что она невинна, он пообещал им шесть цехинов. Назавтра мать сама привела ему дочь в Цуекку и радостно получила свои шесть цехинов. Однако, в саду девушка, вероятно наученная матерью, была достаточно умела, чтобы полностью уклониться от него.

Объяснение не помогло. Был вынесен приговор о заключении, в это время тот же суд прислал ему вызов по поводу осквернения могилы. Тогда мудрый Брагадино посоветовал уехать. Через год история порастет травой, а в Венеции все идет на лад, стоит только людям забыть.

С большим сожалением он не покидал Венецию никогда. Он был влюблен и счастлив. Он чувствовал себя дома так уютно, так высокомерно.

Он уехал в Верону ночью без слуги. Он был в лучшем расположении духа, ему было двадцать три года, у него были деньги, красивая одежда, и он наслаждался цветущим здоровьем.

В Милане он приказал подать на стол роскошный обед. «Это всегда надо делать в самой лучшей гостинице.» Потом он гулял, бродил по кафе. В театре он увидел Марину. Она танцевала гротескные танцы и нравилась публике. После представления он пошел к ней. Она как раз сидела с каким-то господином, отбросила салфетку и упала в его объятья. Казанова попросил его представить. Он оскорбился, когда господин не встал из-за стола.

«Это граф Чели, римлянин и мой любовник.»

«Поздравляю, господин граф. Марина — почти моя дочь!»

«Шлюха она», ответил граф.

«В самом деле он мой сутенер.»

Чели швырнул в нее нож, она отпрянула, он кинулся к ней. Казанова приставил к груди Чели острие шпаги и крикнул: «Стой или ты мертвец!», и попросил Марину посветить на лестнице. Но Марина накинула плащ, схватила его за руку и умоляла увести ее.

Граф сказал, что завтра будет ждать его в яблоневом саду.

«В четыре», ответил Казанова. Местечко в паре миль от Милана было известно постоялым двором для паломников и самой лучшей остерией.

Казанова привел Марину в гостиницу и заказал комнату рядом со своей. За столом она рассказала, что мнимый граф Чели — профессиональный игрок, с который она познакомилась в Милане. Став ее любовником, он поселился с ней и требовал от нее любезностей для всех, кого хотел одурачить. Теперь ей хватит. Она любит только Казанову, она останется с ним, пока не поедет в Мантую, куда ее пригласили на место первой танцовщицы. Или он любит другую? Или он больше не любит ее? У нее только триста цехинов. Утром он их получит. Он не желает денег? Тоже хорошо!

Назавтра Казанова на всякий случай рассовал все свои ценности по карманам, нанял фиакр и поехал в сад. Было глупо всерьез принимать честь негодяя, но ему хотелось подраться.

Эти субъекты с краев «хорошего общества» передразнивали обычаи светского общества, чтобы лучше его эксплуатировать. Карманные воры дрались на дуэлях с танцорами. Сутенеры со шпагой в руках защищали свою честь против шулеров.

Пока Чели не появился, Казанова разговорился в кафе с молодым французом, чье лицо ему понравилось. Чели пришел через четверть часа с неким субъектом, который выглядел как головорез и нес шпагу сорока дюймов длины. Казанова попросил пойти с ним француза, который принял все за розыгрыш. Они вышли. Чели и его спутник медленно шли следом. Через десять шагов Казанова вынул шпагу и призвал Чели защищаться. Француз тоже вынул шпагу.

«Как?», закричал Чели. «Двое на одного?»

«Пусть подойдет ваш друг. У него тоже есть шпага.»

«Да», сказал француз. «Мы устроим двойную партию!»

«Я не дерусь с танцорами!», крикнул головорез.

Тогда француз ударил его шпагой плашмя, Казанова тоже вытянул Чели, и эти двое убежали.

Казанова пригласил француза на обед в гостиницу и назвал ему имя, под которым там записался. Он ездил тогда под чужим именем, наверное страшась венецианской инквизиции.

Марина, которой Казанова описал дуэль, узнала во французе своего будущего партнера в Мантуе, танцора Балетти.

Антонио Стефано Балетти, сын и племянник знаменитых актеров, был на год старше Казановы и стал его ближайшим и полезнейшим другом.

Уже с восемнадцати лет он играл молодых любовников в Итальянской Комедии в Париже, четыре года назад приехал в Италию, в двадцать четыре года стал балетмейстером в Милане, а год назад в Мантуе, которую вынужден был покинуть из-за долгов. Гольдони видел его в Венеции и писал: «Этот сын итальянца и француженки прекрасно владеет обоими языками и обладает талантом.» Казанова часто жил у него или его родителей в Париже, как показывают многие адреса на письмах Казанове. Его имя часто появляется в письмах Манон, сестры Балетти, которая стала невестой Казановы.

Казанова пригласил нового друга ежедневно приходить на завтрак. На третий день он заметил взгляды Марины в сторону Балетти, и так как эта связь могла стать ему полезной, он способствовал ей и в Мантуе поселился в другой гостинице, нежели они. Как-то в Мантуе он прогулялся в книжную лавку посмотреть новинки, и должен был заночевать в караульне, так как шел в темноте без фонаря или факела; он проиграл пару цехином молодому капитану О'Нилану и потерял здоровье с двумя девицами, которых нашел в караульне. Он лечился диетой в пятый раз.

Каждый вечер Казанова ходил в оперу и каждое утро завтракал с Балетти, который влюбился в