Бросила, засадила (Ред.).
Место записи неизвестно.
AT 566. В этом варианте недостает существенного звена сюжета: умалчивается, когда и как герой стал обладателем трех волшебных предметов, один из которых — тросточка — играет ту же роль, что волшебное кольцо в сказках типа 560 (тексты № 190, 191). С этим, по-видимому, связано, что герой здесь не обыкновенный человек из народа, а доктор и именуется так на протяжении всего повествования, тогда как обычно лишь в конце подобных сказок он, преобразившись до неузнаваемости, выдает себя за доктора, чтобы «вылечить» рогатую царевну. Текст не имеет окончания. В сносках Афанасьев сослался на следующие варианты:
После слов «кошелек и тросточку» (с. 49) указан вариант: «и кисет с кремнем да огнивом: только ударь огнивом по камню — тотчас выскочит мо?лодец: «Что велите, что прикажете?»
После слов «шел-шел» (с. 50) дан вариант начала сказки: «Жил-был мо?лодец, нанялся королю служить, три года на него работа?л, а пришло дело к расчету, король и говорит: «Садись, поиграй с моей дочерью в карты!» Мо?лодец сел с королевною играть в карты и проиграл все свое жалованье. Пошел из дворца с пустыми руками; идет да горько плачется, а навстречу ему седенький старичок: «Послушай, добрый мо?лодец, о чем плачешь?» — «Как мне не плакать? Задарма три года королю работа?л!» Старичок сжалился, дает ему неисчерпаемый кошелек и палку: вперед махнешь палкою — явится большой город, а назад махнешь — станет болото непроходимое. Мо?лодец поблагодарил старика, воротился в королевские земли, махнул палкою — и явился перед ним большой город; живет он себе в этом городе, печали не ведает, денег куры не клюют. Прослышал король про его богатство несметное, стал занимать у него денег по миллиону и больше; много назанимал, да отдать-то нечего! «Женись, — говорит, — на моей дочери; только долг прости!» Вот и женился мо?лодец на прекрасной королевне и увез ее к себе. Ночью уносит у него королевна тайком и кошелек и палку; только махнула палкой назад — явилось болото непроходимое, призвала своих слуг и велела бросить в это болото мо?лодца. Слуги ухватили его сонного и бросили прямо в трясину. Поутру проснулся мо?лодец, глянул — кругом вода, кочки да мох; насилу в три дня оттудова вылез...
(В другом списке: мо?лодец, проигравшись в карты, идет по полю и плачет; вдруг в стороне что-то красным огоньком вспыхнуло — так и блестит и сияет! Побежал туда, глядь — лежит самоцветный камень; взял его, начал с руки на? руку перебрасывать, а червонцы так и сыплются, так и сыплются. Разбогател мо?лодец, приехал к нему король взаймы просить...)».
Место записи неизвестно.
AT 567 (Чудесная птица). В AT наряду с многочисленными европейскими учтены варианты, записанные в Средней Азии, Малой Азии (Турции), Индии, Индонезии, Африке, а также франко-американские, испано-американские (последние записаны отчасти от американских негров) варианты. Русских — 44, украинских — 18, белорусских — 1. Сюжет встречается во многих сборниках сказок неславянских народов СССР — башкирских, казахских, туркменских, абхазских, адыгских, осетинских и других. Для восточнославянских, болгарских, многих тюркоязычных вариантов сюжета о чудесной птице характерно иное, чем в западнославянских и западноевропейских развитие действия: любовник женщины (обычно купчихи) — хочет съесть чудесную птицу, но съедают ее дети. В западных вариантах мотив неверной жены отсутствует. Формирование и распространение сюжета связано с индийскими («Катхасаритсагара»), персидским («Тути-намэ»), монгольским («Шиди-хюр») и другими литературными памятниками древнего Востока. Первые русские публикации сказок типа 567: Повествователь.., с. 28—47; Сказка о утке с золотыми яичками. СПб., 1789; Погудка.., III, № 8, с. 35—48. Многочисленны лубочные издания XIX в. Народная сказка о чудесной утке получила своеобразное отражение в рассказе В. Г. Короленко «Оленевский скит». Исследования: AarneA. Das Marchen vom Zaubervogel. Vergleichende Marchenforschung. — Memoires de la Societe Finno-Ougrienne. t. XXV. Helsingfors, 1908, S. 143—200; Horalek K. Pohadkoslovne studie. Praha, 1964, s. 19—20. Вступительный эпизод сказки отчасти напоминает сюжет о двух долях (AT 735. См. текст № 304), с которым нередко в восточнославянских сказках контаминируется сюжет о чудесной утке, как и в близких русским сказках неславянских народов СССР (например, Башк. творч., II, № 28). После слов «и куда как разбогател скоро!» (с. 51) Афанасьевым приведены два варианта начала сказки:
«Вариант 1: Жил старик со старухой в большой бедности. В доме нет
