коротким носиком его аромат.

— Точно, — подтвердил он. — Он замечательный джентльмен, наш хозяин, когда узнаешь его получше.

В этом Болли повезло больше, чем Абигайль: она не знала его совсем и, похоже, никогда не узнает. Она вздохнула, отогнала печальную мысль и принялась за суп.

После обеда они пошли погулять, взяв с собой Колосса и оставив свернувшуюся в клубочек Анни греться у камина. Хотя на улице было холодно и ветрено, Абигайль получила от прогулки большое удовольствие. Вернувшись домой, они обнаружили, что их ждет чай: такой чай Абигайль пила когда-то в детстве — с такими же горячими булочками с маслом на серебряной тарелке, крошечными сандвичами и нежнейшими воздушными пирожными.

— Как чудесно готовит мевру Бут, — заметила она, облизывая губы.

— Здесь вы совершенно правы, мисс Абби, — булочки ее, она испекла. Хозяин велел обязательно напоить вас настоящим английским чаем: он сказал, чтобы были булочки и английские пирожные и чтобы в молочнике было много молока. Мы постарались все сделать.

— Все было просто изумительно, — похвалила его Абигайль, сраженная наповал тем, что профессор позаботился даже о такой мелочи, как молоко к чаю. В Голландии всегда забывают об этом. — Я пойду на кухню к мевру Бут и скажу ей спасибо.

Она так и сделала, а затем попрощалась с Болли, договорившись встретиться с ним выпить кофе через пару дней, и вернулась к себе на Бегийнхоф.

Миссис Маклин она застала в спальне; та делала себе прическу.

— Господи, я опаздываю? Еще ведь не восемь? Еще не было ужина!..

— Да нет же, дорогая, — успокоила ее миссис Маклин. — Еще полно времени. Я просто решила собраться заранее, только платье я надену после ужина. Сегодня у нас гороховый суп, а на десерт йогурт.

— Прекрасно. — И Абигайль, которая не любила гороховый суп, тепло вспомнила свой обед в профессорском доме, а затем пошла вниз накрывать стол для ужина.

После ужина Абигайль убрала со стола, приготовила завтрак на утро, помогла миссис Маклин надеть красивое черное вечернее платье, а затем пошла одеваться сама. Минут через двадцать она уже стояла перед зеркалом, грустно рассматривая свое отражение, точнее лицо, и совершенно не замечая, что коричневое платье прекрасно гармонирует с ее глазами и удачно подчеркивает ее красивую стройную фигуру. Она тщательно накрасилась, еще более тщательно причесалась и, взяв старое твидовое пальто, спустилась вниз. Миссис Маклин ждала ее. Она выглядела как настоящая гранд-дама, несмотря на то что, как она пожаловалась Абигайль, очень похудела и ее любимое платье теперь на ней просто болтается.

— А мое, наоборот, слишком тесно, — сказала Абигайль, — а это намного хуже. — Она с тревогой осмотрела себя. — Надеюсь, оно не лопнет по швам. Хорошо еще, что на концерте не будет знакомых, хотя вы, конечно, обязательно кого-нибудь там встретите.

— Конечно, — подтвердила миссис Маклин, и на лице ее промелькнула улыбка, но Абигайль, которая в этот момент пыталась заглянуть себе через плечо, чтобы рассмотреть себя со спины, ничего не заметила.

Миссис Маклин сказала, что на концерт их отвезет Ян, который сначала заедет за профессором де Витом, и без десяти восемь действительно раздался звонок в дверь. Ян учтиво проводил пожилую леди к машине. Абигайль, не забыв оставить еду для Джуда, поспешила за ними и села рядом с Яном. На заднем сиденье ее пациенты радостно приветствовали друг друга и всю недолгую дорогу до концертного зала проговорили без умолку.

Судя по всему, Ян прекрасно знал, куда им надо было идти. Он предложил руку миссис Маклин, и они поднялись вверх по лестнице; следом за ними шли профессор де Вит и Абигайль, которая заботливо поддерживала его под руку. Их места были в ложе. Когда они уселись, Абигайль с интересом огляделась по сторонам. Зал был полон, а публика, как заметила Абигайль, нарядно одета. Более нарядно, чем она предполагала, и Абигайль очень порадовалась тому, что она в последний момент прихватила коричневое платье: хотя оно и не слишком шикарное, но, по крайней мере, вполне приличное. Она сидела рядом с миссис Маклин, а место с другой стороны оставалось свободным. Вскоре зазвучала музыка — и Абигайль забыла о своих спутниках. Она вся подалась вперед, поставив локти на красный бархат ложи и упершись подбородком в ладони, и не сводила глаз с оркестра. Рядом с ней раздался шорох, и она повернула голову. На свободное место садился Доминик ван Вийкелен. Он кивнул растерявшейся Абигайль и целиком отдался царившему вокруг миру музыки. Ей вдруг пришло в голову, что она могла и не прийти на концерт, несмотря на все его ухищрения, и она еле удержалась, чтобы не засмеяться. Но что могло соперничать с музыкой? Она еще раз постаралась сосредоточиться, и отчасти ей это удалось. Абигайль снова почувствовала волшебную магию музыки и постаралась забыть о профессоре, сидевшем так близко к ней.

Музыка стихла, зажегся свет, и раздались аплодисменты: антракт. Ван Вийкелен поднялся со своего места и поздоровался с миссис Маклин. Абигайль он не сказал ни слова. Профессор сел на свое место, когда погас свет. Абигайль сидела, застывшая, как статуя, и думала: может, она не правильно поняла профессора, и здесь она никому не нужна? Эта ужасная мысль, а также с новой силой вспыхнувшая ненависть к ужасному коричневому платью, наверное, отразилась на ее лице, так как на ее сжатую в кулак руку осторожно легла большая ладонь ван Вийкелена. Абигайль не могла поверить в то, что произошло, — она медленно повернула голову и с изумлением посмотрела на профессора. Встретив его взгляд, она почувствовала, что все ее страхи покидают ее. Такой взгляд она замечала у него только тогда, когда он ласково склонялся над пациентом, — в нем была и доброта, и нежность, и едва заметная улыбка. Она попыталась высвободить свою руку, но он, улыбнувшись ей еще теплее, только крепче сжал ее. Абигайль ничего не оставалось, как уступить, и она, с трудом отведя от него взгляд, стала слушать концерт.

Он отпустил ее руку, только когда зажегся свет, и спросил, улыбаясь:

— Вам понравилось, как вы провели выходной, Абигайль?

Она ответила срывающимся голосом:

— Да, благодарю вас. Так хорошо было повидаться с Болли — спасибо, что разрешили провести весь день в вашем доме, и за обед с чаем спасибо.

— Для меня это было удовольствие, которое, к сожалению, я не мог с вами разделить, — учтиво сказал профессор. — Как вы нашли Анни?

Они говорили о пустяках, и сердце Абигайль перестало бешено колотиться. Она уверяла себя, что на профессора таким романтическим образом, вероятно, подействовала музыка. Это объяснение рассыпалось в прах в то же мгновение, как погас свет. Профессор вновь завладел ее рукой.

Концерт казался ей сладким сном, и совершенно не хотелось просыпаться. Но концерт закончился. Абигайль вновь облачилась в свое верное зимнее пальто, взяла под руку профессора де Вита и вслед за другими пошла к машине. На этот раз Яна за рулем не оказалось. Ван Вийкелен заботливо усадил своих друзей, сам сел за руль, и «ролле», осторожно выбравшись из плена окружавших его машин, не спеша поехал по ночным улицам. Абигайль хотела спросить, куда они едут, но промолчала. Машина остановилась перед домом профессора, и через несколько минут вся компания уже входила в теплый холл, где их встретил Болли, помог им раздеться и проводил в большую гостиную, в которой Абигайль никогда не была. Она улыбнулась Болли и перекинулась с ним парой слов, перед тем как присоединиться к остальным. Профессор стоял рядом с ней. Он бросил на нее быстрый взгляд, но обратился не к ней, а к своим гостям:

— Думаю, никто не откажется немного выпить?

Они сели в кресла, расставленные вокруг большого камина, и тут же мевру Бут и Болли прикатили столик на колесиках.

Абигайль с удовольствием ела горячие маленькие колбаски — биттерболлены — и волованы, выпила бокал чинзано, разговаривала с профессором де Витом и незаметно разглядывала гостиную. Она была большая, с высокими потолками, украшенными лепниной, со стенами, отделанными белыми панелями и золочеными колоннами. Пол покрывал роскошный ковер нежного, почти блеклого розового цвета, обивка стульев была выдержана в различных оттенках этого же цвета, а также приглушенно-голубого и зеленого. С потолка свисала люстра, освещавшая каждый угол гостиной. Шторы были того же нежно-розового цвета, что и ковер. Единственными темными пятнами в комнате были развешанные на стенах картины —