– Ты его нашла? – поинтересовался я.

Кимберли кивнула головой.

– Пойдемте, я покажу. – И она повела нас по незнакомой местности вправо от ручья.

– А как насчет Тельмы? – спросила Билли.

– Никаких признаков. Но, по крайней мере, нам не нужно больше волноваться об Уэзли.

Вслед за Кимберли мы петляли по лабиринту из валунов, поросших кустарником и деревьями, и каменных нагромождений, похожих на миниатюрные горы. И хотя практически везде была тень, света здесь было больше, чем мы видели с тех пор, как покинули пляж. Легкий ветерок остудил пот и отогнал комаров.

– Он где-то здесь? – удивилась Конни. – Как тебе вообще удалось его отыскать?

– Не сразу. Но это вверх по течению от водопада, как нам и говорила Тельма.

– Но достаточно близко от водопада и лагуны, – заметил я.

– Да. По мне, так лучшего места и не придумать. Здесь можно спрятать целую армию. Так что пришлось провести небольшую разведку. Я взобралась вон туда, – она указала на высокую гору камней невдалеке.

– Похоже, ты здесь уже достаточно долго, – сказала Билли.

– Я торопилась. Потому что была убеждена: вы рано или поздно пойдете за мной. А мне хотелось найти Уэзли до того, как вы здесь появитесь. Я надеялась застать его живым.

– Как раз этого мы и боялись, – вступила в разговор Конни. – Вот почему поторапливались.

– И что же вас так задержало?

– Пришлось обходить по берегу лагуны, – пояснил я. – Мы не могли переплыть из-за топора.

– Но я рада, что вы хоть теперь появились, – Кимберли улыбнулась. – Лучше поздно, чем никогда. – Настроение у нее было приподнятым. – Собственно говоря, когда я стояла на той горке, то заметила на земле что-то, по виду напоминавшее пару красных трусов. Решив, что они могли принадлежать Тельме, я спустилась вниз и пошла на них посмотреть. Они лежали у края обрыва. Когда я заглянула в бездну, то увидела его там, на самом дне. Долго не могла поверить своим глазам. Но это действительно был Уэзли.

– Мертвый? – полюбопытствовал я.

– Вполне. Да вы сами увидите.

– Значит, – облегченно вздохнула Конни, – отныне неприятностей можно ожидать только от Тельмы. – Она нервно пробежала взглядом ближайшие кусты, где могла бы прятаться ее сестрица.

– Не волнуйся, – успокоила ее Билли. – Вряд ли она рискнет напасть на четверых.

– Мне не удалось отыскать ее следы, – продолжала Кимберли. – Похоже, она все же говорила нам правду об убийстве Уэзли. Да и голова у него проломлена, точно как по рассказу Тельмы. Тогда почему она накинулась с бритвой на Руперта? Мы ведь думали, что ее подослал Уэзли. Теперь эта версия не подходит.

– У нее могли быть другие причины, – предположила Билли.

– Ты приставал к ней? – спросила меня Конни.

– Нет! – воскликнул я, краснея. Конни насмешливо скривилась.

– Не в твоем вкусе?

– Ни капельки.

– У нее должна была быть причина, – промолвила Билли, озадаченно поморщив лоб. Кимберли улыбнулась.

– Давайте просто спросим у нее, когда она появится.

– Надеюсь, этого не произойдет, – заметил я. – Если я никогда в жизни ее больше не увижу, то как- нибудь это переживу.

– Она объявится.

– Почему ты так уверена? – спросил я.

– У тебя ее любимая бритва. – Произнося эти слова, Кимберли так на меня посмотрела и так улыбнулась, что я не только понял, что это шутка, но и почему-то почувствовал, что все будет хорошо и даже превосходно.

Боже, как бы мне хотелось увидеть еще раз этот взгляд и эту улыбку.

Никогда больше...

Нельзя так говорить. Нельзя терять надежду. По крайней мере до тех пор, пока я собственными глазами не увижу ее тело. И даже это может оказаться недостаточно убедительным.

Потому что здесь слишком многое совсем не то, чем кажется на первый взгляд.

Ну вот, я снова отвлекаюсь. Оттягиваю время. Беда в том, что я просто не хочу рассказывать, что было дальше. Но я должен это сделать.

Мы подошли к той пропасти.

Быть может, пропасть – не совсем подходящее определение, до Великого Каньона ей было очень далеко. В сущности это была длинная узкая расселина между двумя соседними скалистыми формациями. Наверное, футов тридцать в длину и примерно шесть-восемь футов в ширину в том месте, куда мы подошли. С одного конца расселина смыкалась, а с другого – обрывалась куда-то в пустое пространство.

Подходя к расселине, Кимберли на ходу бросила на землю копье и избавилась от томагавка. Остановилась она лишь у самого края. Там наклонилась, словно отвешивая поклон, и уперлась руками в колени.

Мы остановились поодаль.

– Он там, внизу? – нарушила молчание Конни.

– Ага. Подойди, посмотришь.

– Я воздержусь, если ты не против. Кимберли выпрямилась. Развернувшись в нашу сторону, она недоуменно посмотрела на нас.

– Неужели никто не хочет на него взглянуть? Я поднял руку.

– Что ж, иди сюда.

– Я подержу твой топор, – предложила Билли, и я не стал возражать.

Затем заставил себя сделать шаг вперед. Меньше всего мне сейчас хотелось смотреть на еще одного мертвого мужика. Бог свидетель, двоих было уже предостаточно. Но я должен был лично убедиться, что там Уэзли, и что он мертв.

Дойти до самого края, как это сделала Кимберли, у меня не хватило мужества. Перед обрывом я встал на четвереньки и прополз оставшуюся часть пути. Пропасть была не такой глубокой, как я опасался. Но все же она была достаточно глубока. Наверное, пятнадцать или двадцать футов, и с очень отвесными стенами. Дно было похоже на плоскую, но слегка перекошенную каменную плиту. Из трещин в стенах и на дне кое-где пробивались чахлые кусты.

Все то время, которое я изучал размеры и общий вид пропасти, я старался не смотреть на тело. Оно лежало прямо под нами, чуточку левее. Я видел его периферийным зрением, пока осматривался.

Но в конце концов мне пришлось посмотреть. Он лежал лицом вниз и на первый взгляд был похож на задремавшего во время приема солнечных ванн нудиста. Только кожа имела нехороший вид. И дырка в заднице была не на том месте – посредине правой ягодицы. И вместо затылка – какое-то черное месиво. Кроме того, на левой ноге ниже колена оголился большой участок кости – должно быть, потрудилась какая- то зверушка, и, судя по всему, намного крупнее тех, которые сейчас ползали по нему и летали вокруг.

– По-моему, мертвее не бывает, – заметила стоявшая рядом Кимберли. Она наклонилась вперед, свисавшие волосы закрывали от меня ее лицо. И хорошо, что я не мог его видеть. На нем, несомненно, было выражение высшего удовольствия. Потому что именно это я услышал в ее голосе. – Это прекрасный образец того, что называется “дохлятиной”, – добавила она.

– Наверное, – буркнул я без особого воодушевления.

Когда Кимберли отступила назад, я отполз от края пропасти и встал.

– Никого больше не заинтересовало? – спросила она и пошла к тому месту, где оставила томагавк и копье, на ходу снимая рубашку Кита.

– Я совершенно не хочу его видеть, – заявила Билли.