– Значит, ты все-таки признаешь, отец, что я сдержала свое слово?

– Еще бы! Да тут в двадцать раз больше того, что я потерял, – сказал маркиз, обводя взором золотоносную жилу. Девушка от радости захлопала в ладоши.

– Как я рада! Как я рада! Я знала, что она не обманет меня. Эти слова, сорвавшиеся на радостях с языка дочери, поразили дона Фернандо:

– О ком, собственно, ты говоришь, дитя мое?

– О той, которая открыла мне тайну этих сокровищ. Маркиз не стал более настаивать.

– Мариано, – обратился он к тигреро, – вы останетесь здесь на ночь сторожить. Не подпускайте никого близко к руднику.

– Будьте покойны, ми амо, – отвечал храбрый юноша. – Пока я жив, ни одна душа не приблизится к нему.

– Прощайте! На заре вас сменят, – сказал маркиз.

– А хотя бы и позже, ми амо! – ответил тигреро и, подобрав все орудия и фонари, устроился в яме, в нескольких шагах от мертвого тела.

А четверо остальных не спеша вернулись в замок, беседуя о чудесном открытии, которое спасло от нищеты фамилию маркизов де Могюер.

Все вошли в голубую гостиную. Несмотря на поздний час, никому не хотелось спать, все испытывали потребность поделиться своими впечатлениями о находке.

– Так, значит, ты не сама догадалась о существовании этого золотоносного рудника? – обратился маркиз к дочери. – Ты только что призналась в этом.

– Конечно! Одна особа дала мне подробные указания, как обнаружить эти сокровища.

– Но что это за особа и как может она лучше меня знать это поместье? Наше семейство владеет этим имением вот уже триста лет, и никто из его членов никогда и не подозревал о существовании этого рудника.

– Вероятно, потому, что тайна его бережно хранилась.

– Само собой разумеется. Но кем?

– Кем же как не теми, кто до нас еще владел этими землями!

– Полно шутить, дитя мое! Те злополучные индейцы давно уже исчезли с лица земли.

– Мне кажется, ты ошибаешься, отец, – вмешался в разговор дон Руис.

– И мне достоверно известно, – поддержал дона Руиса Паредес, – что племя, на которое вы намекнули, сеньор, еще существует; более того, это самый могущественный народ в союзе папагосов.

– А тебе известно, конечно, отец, – добавила донья Марианна, – как свято хранят индейцы доверенные им тайны.

– Это верно, но ведь один из них все же проговорился тебе!

– Одна! – поправила Марианна.

– Ладно, пусть будет одна. Вот мы кое-что и узнали; тайну этого рудника сообщила тебе женщина. Продолжай, дочь моя.

– К сожалению, отец, мне запрещено говорить об этом.

– Гм! Запрещено…

– Да, отец, запрещено. Впрочем, успокойся: этот рудник полностью принадлежит тебе. Это твоя законная собственность. Его владелец, точнее – владелица, отказался от него в твою пользу.

– Милостыня? – пробормотал маркиз.

– Нет, подарок. И, клянусь, ты можешь принять его, отец! Впрочем, особа эта обещала мне в самом близком будущем открыться тебе…

На другой день поутру начались работы. Управитель по приказу маркиза отобрал для этих работ десять человек, пользовавшихся его доверием. Это были пеоны, переселившиеся в асиенду из страха перед индейцами.

Рудник был замурован некогда индейцами в том самом состоянии, в котором находились его разработки, когда было обнаружено тело рудокопа. Одна лишь вынутая уже, но оставленная в руднике порода составляла значительную массу золота. Через несколько дней работы было собрано столько драгоценного металла, что маркиз мог не только расплатиться со всеми долгами, но и отложить достаточно золота для успешного ведения своего хозяйства.

– Дочь моя, – обратился однажды вечером маркиз к донье Марианне, когда та собиралась уйти на покой в свою спальню, – ты не дала еще ответа на предложение дона Руфино Контрераса, а между тем твои восемь дней давно уже истекли. Завтра Паредес поедет по моим делам в город. Я хотел бы воспользоваться этой оказией, чтобы написать ответ дону Руфино. Молодая девушка вздрогнула, но, овладев собой, ответила:

– Я, конечно, польщена предложением кабальеро, но не находишь ли ты, отец, несколько несвоевременным это сватовство, особенно в дни, когда над нами нависла грозная опасность войны?

– Как знаешь, дитя мое. Я не собираюсь торопить тебя. Я так и отвечу пока секатору. Да, но как быть, если он сам явится за ответом?

– Тогда и подумаем, что ему ответить, – улыбаясь, сказала донья Марианна.

– И это правда! Напрасно я так настаиваю. Спокойной ночи, дочка! А мы тут с твоим братом, возможно, всю ночь будем корпеть над письменным столом заделами. Донья Марианна едва успела удалиться, как в