как его губы.

Если он собирается и впредь столь убедительно разыгрывать роль ее жениха, ей будет очень нелегко сохранить здравый смысл.

Здравый смысл. Должен же он быть хоть у кого-то в этом сумасшедшем доме. Она оглянулась по сторонам, безмолвно взывая о помощи, но никто не откликнулся.

Ни леди Валери, наблюдавшая за происходящим с откровенным удовольствием.

Ни Нора, поджавшая губы с напускным равнодушием.

И уж, конечно, ни Бэб, который сразу же напал на самое слабое место в их планах.

– А брачный контракт уже заключен и подписан?

Себастьян выпустил палец Мэри так медленно, как будто никак не мог оставить это наслаждение.

– Разумеется, – он с улыбкой посмотрел на Бэба.

– Заключать брачные контракты без согласия опекуна незаконно.

Негодование заставило Мэри на минуту забыть ее недовольство Себастьяном. Она просто полыхала гневом.

– Я и не знала, что у меня есть опекун! Я слишком долго жила сама по себе. – Ее обвинение так и повисло в воздухе.

Бэб не обратил на нее никакого внимания.

– Но вам-то это было известно, Уитфилд.

– Ну, было.

– Тогда вам следовало сообщить об этом мне, лорд Уитфилд, – сказала Мэри почти сердито. Когда она думала о том, сколько всего он посмел скрыть от нее, она готова была закричать.

Что чуть было и не произошло, когда он неожиданно обвил рукой ее талию. Это мог быть обыкновенный жест собственника, но нет. Ему все нужно было превращать в спектакль. Сначала рука его легко скользнула по ее спине. Потом, дотянувшись дальше, он с силой прижал ее к жесткой подушке и к себе. Слишком близко к себе. Так близко, что она ощутила сокращение мускулов у него в бедре. О если бы на ней были фижмы!

Его дыхание обожгло ей щеку.

– Себастьян, – прошептал он.

– Что? – У нее хватило ума не поворачивать к нему лицо. Он был слишком, слишком близко.

– Себастьян. Меня зовут Себастьян. – Его голос медом вливался ей в уши. Ей одной. – Если мы хотим провести ваше семейство, вы должны позволить мне хоть маленькую фамильярность.

Она позволит ему все, что угодно, только бы он отпустил ее. По счастью, это высказывание она оставила про себя, вслух же тихо произнесла только одно слово:

– Хорошо.

Он снова заговорил, но это прозвучало скорее как вздох.

– Себастьян. – Он будто околдовал ее своим именем.

– Себастьян, – покорно повторила она. Он поправил ей волосы. Его губы коснулись ее уха – ее уха! Что ему там понадобилось – у ее уха? Она ожидала что-нибудь услышать, но вдруг внезапно поняла, что движение, которое она ощутила, была улыбка. Он склонился к ее голове, приложил губы к ее уху и улыбался. Подумать только – так играть! Для него это был всего лишь ряд автоматических движений. Для окружающих – трогательное проявление преданности.

Тем не менее, она вздрогнула… почему? Потому что он вызывал у нее дрожь? Или в предвкушении его следующего движения?

Он прикасался к ней, и она реагировала на его прикосновения и все это время постоянно твердила про себя, что презирает его. Он мог изображать из себя человека, наделенного даром редкой доброты, он мог нежно и осторожно выносить ее на руках из экипажа и ласково уговаривать ее выпить бульону, когда она была так больна, но его поступки скрывали лишь пустое сердце. Если бы это было нужно ему для достижения его целей, он принес бы ее на руках и в Лондон. Ему было нужно только использовать ее и выбросить за ненадобностью. Она не должна об этом забывать.

Мысленно принося благодарность за суровую выучку на протяжении десяти бесплодных лет, она собрала все свое душевное равновесие и достоинство и улыбнулась дяде:

– Как вы можете догадаться, лорд Уитфилд обладает редкой способностью убеждать, в особенности, когда это касается особы, засидевшейся в девицах.

Себастьян ущипнул ее, когда она произнесла его титул, но ответил очень мягко и любезно:

– Двадцать шесть лет еще не старость, дорогая.

– И все же он не сообщил вам о вашем состоянии, а ему было о нем известно. Вам не кажется это странным? – Нора смерила Себастьяна суровым взглядом. Очевидно, его игра произвела на нее значительно меньшее впечатление, чем на Мэри.

– Я не сомневаюсь, что это как-то ускользнуло у него из памяти, когда он впервые…

– Увидел ее распущенные волосы, – продолжил Себастьян, собрав в горсть ее великолепные локоны и взглянул на зрителей с выражением полной искренности на лице.

– Я не мог устоять, Бэб. Вы же знаете, каковы все Фэрчайлды. Но вы должны также знать, что я пытался устоять.

– Ну конечно, старина. – Бэб проглотил все его слова, словно они были золотой истиной, а он царем Мидасом.

Золото – вот что тебя погубит, хотелось сказать Мэри. Ее удивило, что у нее возникло желание предупредить его.

Схватив руку Мэри, ту, что была еще в перчатке, Нора потянула ее к себе, как будто стараясь освободить ее от влияния Себастьяна.

– Неужели вам не приходило в голову, что он хочет жениться на вас только ради ваших денег?

Может быть, это в первую очередь пришло бы ей в голову, если бы он действительно собирался на ней жениться. Но во всем этом фарсе Мэри была уверена только в одном – Себастьян презирал Фэрчайлдов. Он бы не женился на ней, будь он нищим, а она владелицей английского банка. Не дрогнув, она солгала:

– Если он хочет жениться на мне ради денег, это только справедливо. У меня ведь тоже есть свои причины выйти за него, и нарушить брачный контракт ему будет нелегко.

Нора тихо ахнула, Бэб, оправившись от минутного шока, засмеялся. Леди Валери, подняв брови, глотнула еще бренди. Озадаченная Мэри повернулась к Себастьяну.

– Что?.. Что-нибудь не так?

– Вы сказали, что у вас есть «свои причины» выйти за меня. Они сочли, что вы имеете в виду…

– Что я имею в виду? – она искренне не понимала ситуацию.

Он и бровью не повел.

– Что вы имеете в виду мои мужские достоинства.

Мэри вся сжалась, залившись краской по самые плечи. Он навязал ей свои ласки, он вынудил ее получать от них удовольствие. Теперь он возбуждал ее словами, образами, никогда до сих пор не существовавшими даже в ее воображении. Самые невинные слова при нем приобретали двойной смысл, каждое движение стало для нее ловушкой. И куда это ее приведет?

В его постель. Как язык колокола, эта мысль билась в ее разгоряченном мозгу, и она сказала яростным шепотом, предназначенным только для его ушей:

– Ни за что! Будь вы в золоте с ног до головы, будь у вас рекомендации от всех куртизанок Венеции. Пусть даже…

– Если даже я пообещал бы сделать вас самой счастливой женщиной на свете?

Он с улыбкой стиснул ее руку. С той самой улыбкой, которая напоминала ей оскал сторожевой собаки на поводке, ждущей своего часа.

– Я понимаю, – так же тихо ответил он. Мэри отвернулась и обратилась ко всем присутствующим в кабинете:

– Я желаю выйти за лорда Уитфилда… Себастьяна… из-за той власти, которой он обладает. Я знаю, что как его невеста я буду в безопасности.

– В безопасности? – переспросила Нора. – От чего?

Бэб широко распростер руки.