взывает к вам?

Одиноким? Какую чушь он несет! Должно быть, он думает, что она попадется на эту удочку!

— Ну, хватит обо мне. Где вы были все это время?

— Представьте себе, — Виктория говорила очень сдержанно, — я провела много восхитительных вечеров дома с мужем.

Граф засмеялся.

— Я могу сделать вас гораздо счастливее, чем он. — Дефазио крепче прижал ее к себе. — Я могу заставить вас забыть любого мужчину, Хотите, дорогая?

Виктория онемела. Как она могла считать этого человека обаятельным? Очевидно, этот хам убежден, что она лжет! Его надо проучить.

— Вздор, — убежденно сказала она. Граф заморгал:

— Извините?

— Вздор, — повторила Виктория. — Видите ли, граф, только один человек может сделать меня счастливой. И, конечно же, этот человек — не вы.

Виктория оставила своего партнера посреди бального зала. Ошеломленный, Дефазио смотрел ей вслед.

Девушка хорошо понимала, что ее поведение не заслуживает одобрения. Несомненно, ее имя будет у всех на устах до конца бала и весь следующий день. И все же это стоило сделать. Пусть Антонио научится разговаривать с дамами. Это не уличные девки. И Виктория улыбнулась сама себе.

Кто-то снова коснулся ее плеча. Думая, что это Антонио, графиня резко повернулась.

— Разве я не ясно сказа… — Слова застряли у нее в горле. Это был совсем не Антонио… Майлз?! В то же мгновение он закружил ее в танце.

— Вы не должны выглядеть такой потрясенной, графиня. — Взгляд Грейсона был хмурым, но в его голосе звучала радость. — Одному Богу известно, какую пищу для пересудов вы только что дали сплетникам. Мне бы не хотелось, чтобы у них был еще один повод посудачить.

— Вы как раз высказали мою мысль, милорд, — еле слышно отозвалась Виктория.

Она сгорала от любопытства — что же Майлз здесь делает?

Дефазио, набычившись, смотрел на них, потом повернулся к ним спиной.

— Надо полагать, у вас сегодня язычок острый, как бритва. Умоляю, не направляйте его против меня сегодня ночью.

Майлз склонил голову и поцеловал Викторию в шею.

— Сегодня ночью? — спросила она, слегка заикаясь.

— Да, любимая, — нежно сказал Майлз. — Сегодня ночью. — А затем он произнес слова, которые она никогда не надеялась услышать: — Вы были правы, графиня, я действительно ревновал, ревновал к Дефазио. Но недавно вы сделали один совершенно неправильный вывод. — Майлз посмотрел в глаза жене. — Я не хочу расторгать наш брак, Виктория. Ни теперь. Ни когда-либо в будущем.

Виктория будто приросла к месту. Неужели она грезит? Такого просто не может быть!

Граф поцеловал жену в щеку.

— Вы меня слышали, любимая?

Виктория смотрела на мужа. Его взгляд был таким любящим, его слова такими нежными. Девушка кивнула.

— Прекрасно, — тихо сказал Стоунхерст. А теперь давайте танцевать, голубушка.

Душа Виктории пела. И все же она не могла поверить.

— Вы… уверены? — спросила она.

— Конечно. — Майлз говорил серьезно. Но с Викторией творилось что-то невообразимое. Панический страх охватил ее. Ей стало трудно дышать.

— Почему, — еле слышно проговорила она, — Почему?

— Все очень просто, Виктория. Я ваш муж.

— Муж по принуждению, — неуверенно сказала она. — Вы сами мне это объяснили. Совсем недавно. Я… я противна вам.

Майлз крепче прижал жену к себе.

— Нет, графиня. Я никогда не считал вас противной. Никогда.

Но девушка не могла забыть обиду. У нее сердце разрывалось от боли.

— Какой тогда, если не противной? Вы не хотели иметь со мной ничего общего. Вы сказали;

«Так… так не годится».

— А что, если я был не прав? Что, если я был глупцом? Что, если я скажу, что хотел вас тогда? Что хочу вас сейчас? Что вы нужны мне?

Мир перестал существовать для Виктории. Она видела только Майлза. Его взгляд пылал. Его ноздри раздувались. Его губы шептали что-то. Только, Виктория не слышала слов. I

— Вы должны это доказать, — прошептала она И Майлз доказал.

Они остановились. Майлз склонился к Виктории.

Граф целовал свою жену на виду у всех. Время для них остановилось. Виктория не в силах была пошевелиться. Майлз обладал необъяснимой властью над ней. Прикосновение губ этого мужчины казалось ей волшебным.

Когда Грейсон отстранился от жены, у нее кружилась голова.

В зале стало тихо. Музыканты перестали играть, а все взгляды были обращены на них.

Виктория не знала, смеяться ей или плакать.

— О Боже, — прошептала она и закусила губу. — Будет еще один скандал. Ее мужа это позабавило.

— К черту скандал. Мне бы очень хотелось убежать от этой толпы и увезти жену домой — если, конечно, она согласна.

Виктория подняла сияющий взгляд на графа.

— Я согласна, милорд. Я согласна.

Майлз прижал руку Виктории к своей груди.

— Тогда пойдемте, графиня, — произнес он. Они вместе подошли к дверям. Майлз вдруг остановился, взял два бокала шампанского у проходившего лакея.

Не обращая внимания на устремленные на них взгляды, он поднял бокал.

— За мою прекрасную жену, — во всеуслышание заявил Грейсон, — и за наш долгий и счастливый брак.

Майлз улыбнулся Виктории. Их захлестнула горячая, обжигающая волна. Но теперь слова Май прозвучали только для Виктории:

— И за ночь впереди…

Дверь спальни Грейсона тихо закрылась. Виктория остановилась посреди комнаты. Она одарила мужа улыбкой, но Стоунхерст знал, что она волнуется. От него не укрылось и то, что Виктория поглядывает на кровать. Майлз посмотрел туда, где над кружевами лифа Виктории видна была бархатистая кожа ее грудей. В нем забушевала кровь, воспламеняя его, возбуждая мучительное желание.

Но Майлз постарался сдержать себя. Он может подождать. Он должен подождать, потому что очень хорошо знает, что Виктория девственница. Он не хотел ее пугать.

Граф поднял руку.

— Подойдите сюда, — тихо сказал он.

Виктория подошла, протянула ему свою руку;

Она была холодна как лед.

Майлз провел пальцами под подбородком Виктории. Очень спокойно он сказал:

— Вы ведь знаете, чем это кончится, да? После этой ночи мы не сможем расторгнуть брак. Виктория не отрываясь смотрела на мужа.

— Я… я знаю, — прошептала она.

— И вы этого хотите? — Он внимательно всматривался в ее лицо.

Девушка дрожала, но взгляда не отвела.