них.

— А сообщение, которое доставил посыльный, не относилось ли оно к здоровью графа?

— Я уверена, что нет. Такие новости обязательно дошли бы до меня, потому что в этом случае я должна все подготовить к его приезду. Если бы граф заболел, он сделал бы все возможное, чтобы вернуться в Розфилд. В этом отношении он всегда совершенно непреклонен.

Колин понял это так, что граф намерен умереть непременно в Розфилде.

— Больше того, — продолжала домоправительница, — я думаю, что граф вообще не знал о возвращении сына из-за границы. — Руки ее вдруг бессильно упали, будто она поняла, что сказала что-то лишнее. — Ну, если это все… — Она с надеждой посмотрела на дверь.

— Еще один маленький вопрос, — сказал Колин. — Я прошу вас дать мне лондонские адреса графа и его сына.

Домоправительница колебалась недолго. Молчание Колина побудило ее действовать быстрее, чем если бы он принялся упрашивать и умолять ее. Она долго извинялась за свой почерк, но в конце концов с готовностью отдала записку Колину.

Тот бегло взглянул на листочек и сунул его в карман куртки.

— Если Северн вернется, обязательно скажите ему, что я был здесь. А еще скажите, что я обязательно его найду.

Домоправительница кивнула и лишь потом поняла, о чем ее просят. И когда Колин уже ускакал, до нее наконец дошло, что она передала сведения, которые будут стоить кому-то жизни.

Мерседес смотрела, как ее дядя наливает себе вино. Она поняла, что именно он зачинщик всех событий, которые произошли сегодня утром, а может быть, и вчера вечером. Он действовал очень осмотрительно, во всех движениях просматривалась осторожность, будто он боялся оказаться одураченным, но тем не менее был, как всегда, сильно навеселе.

Когда все вернулись в охотничий домик, Мерседес было приказано сесть в одно из кресел перед камином. Она поняла, что Маркус не случайно посадил ее спиной к окну.

Если бы она могла смотреть в окно, у нее оставалась хотя бы какая-то надежда. Но он постарался лишить ее и этого.

Присутствие вора-карманника было для нее загадкой. Он совершенно непринужденно общался с ее дядей и почти так же с Северном, хотя оба они относились к мистеру Пайну с легким презрением. Мерседес была уверена, что он хочет помочь ей, но сейчас ей казалось, что он с ними заодно. Она пыталась заглянуть ему в глаза, но он всячески избегал ее взгляда.

— Не думай, что тебе удастся снова убежать, — сказал ей Северн. Он ненадолго вышел из комнаты и вернулся с шелковым шарфом. Он смочил его водой из стоявшего на буфете графина, расправил его и подошел к Мерседес.

Она услышала приглушенный смех дяди и непроизвольно закрыла руками горло.

— Да нет, племянница, его сейчас не интересует твое горло, — сказал Уэйборн, поднося стакан ко рту. — Пока нет. Давай свои руки.

Мерседес повернула голову и медленно подставила Северну запястья.

Мокрый шелк холодил кожу. Северн обмотал шарф восьмеркой и туго затянул. Потом завязал на два узла, и Мерседес подумала, что, когда шелк высохнет, повязка станет еще туже. Но Северн меньше всего заботился о ее удобствах. Похоже, ему, как и ее дяде, было приятно мучить ее. Мерседес приложила все силы, чтобы лицо ее осталось спокойным.

Удовлетворенный своими действиями, Северн хотел сесть, но обнаружил, что кресло напротив Мерседес было уже занято. И когда неотесанный приятель Уэйборна не стронулся с места, несмотря на выразительный взгляд Северна, он, холодно усмехнувшись, уселся на длинный диван.

Видя, что Северн взбешен, Уэйборн развеселился.

— Маркус, ты должен извинить мистера Пайна. Он не привык относиться с почтением к вышестоящим лицам. Конечно, это может в конце концов надоесть, но сейчас мне это кажется страшно забавным. — Он не стал искать себе места, а предпочел подпирать буфет, потягивая спиртное. — Как, Мерседес? Ты ничего не хочешь сказать? Твое молчание меня просто удивляет. Неужели замужество довело тебя до немоты? — Уголком глаза он увидел, как Северн весь передернулся. Маркус не мог терпеть, когда при нем упоминали, что Мерседес замужем. — Или ты считаешь нас недостойными собеседниками?

Мерседес посмотрела на свои связанные руки и ничего не ответила.

Северн начал терять терпение. Его ладонь резко разрубила воздух.

— Хватит. Уэйборн, скажите ей то, о чем вы рассказывали мне, когда вызвали меня в Лондон.

Граф удивленно поднял брови.

— Вызвал? — спросил он. — Не слишком ли сильное выражение? Мне казалось, я просто напомнил, что жив и здоров и вернулся в эти прекрасные места. Я, кажется, просто назвал адрес, где жил, но я совсем не вызывал тебя туда.

Он допил из стакана свой напиток. Его легкая улыбка говорила о том, что он наслаждается закипающей злостью Северна.

— Не волнуйся так, Маркус. Или уж по крайней мере не показывай вида. Я думаю, впереди еще несколько часов, прежде чем капитан найдет нас здесь. В конце концов это ведь была твоя идея — запутать следы. Иначе он мог догадаться, что это ловушка, так ведь?

Мерседес на мгновение закрыла глаза. Шелковый шарф сильно сжимал ее руки, но это нельзя было сравнить с тем, как сжалось ее сердце. Колин ведь не знает, что ее дядя жив. Если даже ему удастся найти ее, он не будет и подозревать, что его встретит не один Северн. Глаза Северна излучали холод.

— Расскажите ей, — повторил он.

— Хорошо, хорошо. — Уэйборн снова плеснул себе в стакан янтарной жидкости. — Мерседес, когда мы говорили с тобой в последний раз, я сказал, что собираюсь уехать за границу. Так я и сделал. Могу сказать тебе, что в Бостоне нет ничего привлекательного. Несмотря на то что народ там напускает на себя важность, это, в сущности, очень провинциальный город.

Обеспокоенный тем, как бы Уэйборн не пустился в длинное рассуждение о городе, Северн прервал его:

— Хватит читать лекции, Уоллас. Расскажите ей то, что она должна узнать.

Уоллас вздохнул.

— Ты должна извинить Северна, — сказал он, обращаясь к Мерседес. — Он вбил себе в голову, что, как только ты услышишь мою историю, ты тут же изменишь к нему свое отношение в лучшую сторону. Я говорил ему, что даже фейерверк из тысячи римских свечей, взмывших в небо над его головой, не сможет представить его перед тобой в новом свете, но бедный мальчик все надеется. — Он пожал плечами и беспечно улыбнулся. — Любовь. Она не признает никакой арифметики.

Мерседес вздрогнула, увидев, что Северн встал с дивана. Он поднялся во весь рост, дрожа от возбуждения. И это сдерживаемое возбуждение казалось ей еще более страшным. Если бы оно было открыто направлено на нее, ее просто передернуло бы от отвращения. Но она не ожидала, что ее дядя испытает то же самое. Глядя на каплю спиртного, упавшую на тыльную часть руки Уэйборна, она в первый раз подумала, что ее дядя совсем не питает дружеских чувств к Северну. И вообще была ли она когда- нибудь, эта дружба?

Северн медленно сел на свое место. Ему не было нужды говорить какие-то слова.

Уэйборн поставил свой стакан на буфетную стойку и вынул из кармана носовой платок. Не торопясь он промокнул каплю на руке. Несмотря на молчаливую угрозу Северна, он не спешил с продолжением разговора.

— Целью моей поездки в Бостон было, конечно, найти кого-нибудь, кто сказал бы правду о последнем плавании капитана Торна на «Таинственном». Я очень быстро узнал, что капитан там известен как своего рода местная достопримечательность. Но не так просто было отыскать человека, готового показать что- нибудь против него.

— Вы имеете в виду — чтобы солгать, — сказала Мерседес.

Уэйборн пожал плечами:

— Как выяснилось, этого не понадобилось вовсе. Нашелся мистер Пайн, готовый развенчать победу твоего супруга. Он как раз был участником этого плавания на «Таинственном».