знахарей различных первобытных племен. Упадет ли дерево, сбежит ли раненый зверь, заболеет ли ребенок — все это объясняли действиями злых и добрых духов. Следует искать что-нибудь более реалистичное.

Чешский инженер П. Павел предположи~ что статуи передвигали стоймя, методом „раскачки“, малым количеством людей. Эксперимент по передвижению 12-тонной бетонной статуи удался. По приглашению Т. Хейердала П. Павел прибыл на остров Пасхи, где эксперимент повторили, уже с натуральным изваянием, высотой в 6,4 м, весом в 10 т. И статуя „зашагала“, пройдя за полтора часа „шесть метров по поросшей травой поверхности и оставив после себя аккуратный след в виде неширокой дорожки“. Гипотезу подтверждают обнаруженные на основаниях каменных фигур следы от длительных путешествий „враскачку“. Таким образом, статуи действительно, „шагали сами“. Но и упоминание о „ману“ примечательно. На острове Пасхи роль этой силы могли сыграть стимулирующие вещества, добытые из животных и растений. Огромные гранитные глыбы, крыши старинных склепов на Мадагаскаре согласно легендам были принесены на руках. По словам малагасийского ботаника П. Буато, местные жители утверждают, что „перед тем как таскать сверхтяжести, их предки пили какой-то настой из коры и листьев одного дерева и. становились необычайно сильными“.

В 1959 году М. Агрест предложил в качестве одного из проверочных объектов, говорящих о возможном палеовизите, строительные блоки Баальбека — исключительно из-за их „нечеловечески“ размеров. Переходя из статьи в статью, высказанное предположение получило статус „утверждения“ и обросло кучей сенсационных „догадок“. Основываясь на повышенной радиации, обнаруженной в Габоне (как потом выяснилось, естественной), стали поговаривать об использовании плит Баальбека в качестве „стартовой площадки“. Инопланетяне, сбросив „избытки ядерного горючего“, ненароком уничтожили города Содом и Гоморру, упомянутые в Библии.

Местечко Баальбек расположено в долине Бекаа. Когдато здесь стояли древнеримские храмы. Их повелел возвести римский император Антонин Пий (138–161 г. н. э.) на месте бывшего святилища Баала (Ваала) — финикийского бога неба, солнца и плодородия. „Бааль бехт“ означало „Дом Ваала“. Славу Баальбеку принесли не знаменитые „шесть золотых колонн“ храма Юпитера, воспетые И. А. Буниным а неброско лежащие гигантские плиты Трилитона (троекамня) в северо-западном углу Акрополя, а также четвертый камень, так и не вытащенный из каменоломни. Размеры блоков действительно впечатляют (в см): 434x365x1910, 434x 365x1930, 434x365x1956, и, наконец, 480x420x2150. Последний „камушек“ весит, по подсчетам, 1084 т, по другим данным — 1211 или даже 2000 т. Неужто это работа людей?!

Впрочем, зная археологию, вряд ли нужно было прибегать к помощи пришельцев из космоса“, — заметил еще в 1964 году известный советский историк и археолог А. А. Монгайт по поводу Баальбека. И верно, камень не оплавлен, а выпилен или вырублен, механически и вручную. Размеры же плит, возможно, должны были способствовать несокрушимости храма. Смущает, правда, этап доставки плиты. Чем ее тянули — антигравитатором? Приняв вес — 1000 т, площадь основания — 80 м, получим давление на почву 1,25 кг/см — меньше, чем у шин легкового автомобиля на дорогу. Подготовка к передвижению камня, возможно, шла уже при вычленении его из скалы. Выбрав материал сверху, сзади, спереди и по бокам, выбирали наконец материал по нижней грани блока, подставляя одновременно катки, возможно, укрепленные железом. Давление, оказываемое на катки (ежели таковые были, разумеется), — около 15– 20 кг/см (при числе катков — 10), при диаметре катка 1–1,5 м, учитывая необходимое место для каменотесных работ под плитой. Сосна поперек волокон выдерживает 50 кг/см², катки же могли быть приготовлены из знаменитого когда-то ливанского кедра, прочного и долговечного (из него, кстати, был построен дворец Соломона).

Однако кто же тянул? Мы хотим предложить возможное объяснение с помощью дешевого, но весьма эффективного способа. Используется известное уже античным кузнецам явление увеличения линейных размеров металлического тела при нагревании и уменьшения их при охлаждении. ' Молекулярный тягач“ в железной штанге сечением 5 * 5 см может развивать усилие свыше 3000 т. Пламя костра может дать разницу температур около 40 °C. После нагрева десятиметровой штанги возникает абсолютное удлинение не менее 6 см! Это очень не мало. Используя набор штанг, заякоренные опоры и попеременно огонь и воду, можно за день одолеть 1–1,5 м! За 2–3 года, не торопясь можно переместить одновременно несколько гигантских блоков на кклометр от каменоломни. Так что поговорка „Тише едешь дальше будешь“ сказана, видимо, о Баальбеке…

В своем перечислении мы кое-что опустили. Не упомянули о подозрениях, что кирпичи Вавилонской башни, камни египетских пирамид, стены крепостей Дундалк и Экосс оплавлены жаром огромной температуры. Подозрения есть, а вот явных следов оплавления нет… Не упомянута „ракетная шахта“ в Чичен-Ице (Мексика), явившаяся в действительности лишь карстовым провалом. Не сказано о строениях в Зимбабве, построенных „не руками людей“, хотя весьма грубых и примитивных. А также о „таинственной“ пещере в Эквадоре, где будто бы нашлись таинственные золотые книги с „космическими“ записями. Но нельзя объять необъятное. Занятно — если сравнить хотя бы всемирно известные Семь Чудес Света (Колосс Родосский, Висячие Сады Семирамиды и т. п.), сотворенные явно людьми, и строительные образцы „пришельцев“, то инопланетяне покажутся „бракоделами“, настолько грубы и примитивны конструкции, созданные с их помощью.

Всюду камень, камень, грубый камень. В случае с Железной колонной попался металл, но и он не лучшего качества. Может быть, не те примеры? Что ж давайте поищем другие.

А. Арефьев и Л. Фомин отмечают, что инки, возможно, пользовались при обработке камня какими-то растениями и что способ этот позаимствован у птиц. Приведем в этой связи выдержку из дневника знаменитого исследователя Южной Америки полковника П. Фосетта (цитируется по книге: Фосетт Перси. Неоконченное путешествие. М., «Мысль», 1978).

«Говоря о пернатых всей перуанской и боливийской Монтаньи, следует упомянуть о небольшой птице, похожей на зимородка, которая строит гнезда в аккуратных круглых отверстиях, проделанных в отвесных скалистых берегах рек. Эти отверстия отчетливо видны, но к ним не так-то легко добраться, и, странное дело, их можно обнаружить только в тех местах, где есть эти птицы. Однажды я выразил удивление по поводу того, какие они счастливцы — находят себе норки для гнезд, так удобно расположенные и так чисто высверленные, словно дрелью.

— Эти норки они делают сами, — сказал мне человек, который прожил в лесах четверть века. — Я не раз видел, как они их делают. Я наблюдал за ними и видел, как они прилетали к обрыву с какими-то листочками в клювах, цеплялись к скале, как дятел к дереву, и терли листки о камень вращательными движениями. Потом они улетали и возвращались с новыми листочками, и снова терли. После трех или четырех втираний они бросали листочки и принимались долбить по тому же месту своими острыми клювами. Тут-то и начинаются чудеса — вскоре в камне появлялось круглое углубление. Потом они снова улетали, снова много раз принимались тереть камень листочками, а потом продолжали долбить; Эта работа занимала у них несколько дней, и в конце концов норка становилась достаточно глубокой, чтобы служить гнездом. Я лазил наверх, рассматривал норки, и — можете мне поверить аккуратнее дырку не может высверлить и человек! — Вы хотите сказать, что своим клювом они могут продолбить крепкую скалу?

— Подобно тому как дятел долбит крепкое дерево, так, что ли?.. Нет, я не думаю, чтобы птица могла пробить клювом крепкую скалу. Но я уверен, как и всякий, кто наблюдал этих птиц, что они знают какие-то листья, сок которых размягчает скалу, и она становится мягкой, как мокрая глина. Я расценил эту историю как небылицу, но потом мне пришлось слышать аналогичные рассказы по всей стране, и я привожу ее здесь как нечто общеизвестное. Спустя некоторое время один англичанин, заслуживающий всяческого доверия, рассказал мне про случай, который может пролить свет на это.

— Мой племянник находился в местности Чуньо по реке Пирене в Перу. Однажды его лошадь охромела, и он оставил ее в соседней чакре, расположенной в пяти милях от его собственной, а сам пешком