морозцем, летела за ними, как на крыльях. Ее лошадь была отлично вышколена, и они неслись галопом по пересеченной местности, легко перепрыгивая через все препятствия. Затем, оставив лесной массив слева, они выехали в открытое поле. Впереди мелькала стая гончих, а алые куртки охотников ярким пятном выделялись на фоне голубого неба.

Захваченная преследованием, Гизела обо всем забыла, как всегда с ней бывало во время охоты. Сердце наездницы обуял дикий восторг, который рос с каждым препятствием, взятым ее лошадью. Вскоре очень многие охотники остались позади, но самые ловкие и отважные продолжали погоню. Только тогда Гизела увидела фигурку женщины, мчавшейся немного впереди. Сначала она заметила темную амазонку на сером коне, который перелетал, словно сам Пегас, через препятствия, становившиеся все выше и опаснее, так что все меньшее число охотников рисковало брать их.

Мимолетный интерес Гизелы превратился в любопытство. Не часто кому-то удавалось превзойти ее в верховой езде. Она знала здесь каждый дюйм и немедленно оказывалась впереди тех наездниц, которые также обладали большим опытом и были столь же храбры.

Гизела чуть подстегнула свою лошадь. Незнакомка все еще была впереди, не сбавляла темпа, и Гизела подумала, что похоже, будто она срослась со своим конем в одно целое. Сравнение показалось знакомым, и Гизела тут же вспомнила разговор двух фермеров в лавке Тайлера. Это, должно быть, та самая женщина, о которой они говорили, всадница, вызвавшая их восхищение настолько, что они вспоминали о ней почти с благоговением.

Теперь они неслись стремглав по скошенному полю с отлогим спуском, но Гизела так и не могла догнать наездницу на сером скакуне. Именно в этот момент ее пронзила внезапная тревога — она вспомнила, что их ожидает впереди: там находилась очень высокая ограда, а за ней — коварный ров, что делало абсолютно невозможным благополучное приземление. Гизела знала только одно безопасное место для прыжка, но откуда могла знать о нем незнакомка?

Гизела подстегнула лошадь, но та и так скакала во весь опор и не могла больше ускорить свой шаг. Девушка со страхом увидела, что незнакомая женщина направила коня прямо к центру ограды. Гизела попыталась кричать, но из-за быстрой езды крик сорвался с ее губ и не достиг незнакомки.

— Остановитесь! Осторожно!

Слова замерли у нее в горле; зная, что теперь ничем не помочь, Гизела управляла своей лошадью, а незнакомка тем временем взяла препятствие. Конь и всадница мелькнули грациозным силуэтом и исчезли из виду.

Гизела поспешила перепрыгнуть через ограду в том месте, где, как она знала, было безопасно. Ее лошадь легко справилась с задачей и благополучно приземлилась по ту сторону. Гизела оглянулась и увидела то, что предполагала, — конь без всадницы мчался галопом по полю, а рядом со рвом лежало распростертое неподвижное тело. На секунду Гизеле стало жаль, что она отстала от охотников. Гончие умчались далеко вперед, и ее сердце было там, среди охотников, продолжавших травлю. Но чувство жалости и сострадания заставило ее поспешить к лежавшей на земле женщине.

Она подъехала к ней, спешилась и, опустившись на колени, осторожно перевернула неподвижное тело. Голова незнакомки откинулась на руку Гизелы. Ее лицо было таким бледным, лишенным какой-либо краски, что Гизела на секунду перепугалась, не сломана ли у нее шея. Но тут же убедилась, что тревожится напрасно — женщина дышала. Гизела осмотрелась вокруг, чтобы позвать на помощь. Поблизости никого не оказалось, только вдалеке постепенно затихал лай собак. Она вновь взглянула в лицо женщины, которую держала на руках, и увидела, как у нее затрепетали веки и она открыла глаза.

Тут Гизела поняла, что никогда в жизни ей не доводилось видеть столь прекрасное лицо. Оно приковывало к себе изысканной, лучезарной красотой, даже несмотря на бледность; а глаза незнакомки, большие и блестящие, казалось, занимают пол-лица.

— Как вы себя чувствуете? — мягко поинтересовалась Гизела, когда женщина вопросительно взглянула на нее. — Вы упали, но надеюсь, все кости целы.

— Я… упала?

Слабый голос повторил слова немного удивленно, а потом женщина попыталась сесть, как показалось Гизеле, почти с нечеловеческим усилием.

— Не спешите двигаться, — предостерегла ее Гизела. — После падения с обмороком всегда наступает момент, когда чувствуешь себя ужасно.

— Со мной… все… в порядке, — проговорила незнакомка. — Но… где мой конь?

— Его поймают, — успокоила ее Гизела. Женщина на секунду прикрыла глаза, как будто все поплыло перед ней, и прислонилась к Гизеле.

— Вот, я же говорила, — уверенно произнесла девушка. — Вы не должны делать резких движений. Такое падение может быть очень опасным.

Незнакомка глубоко вздохнула.

— Через минуту все будет в порядке, — заверила она, и только в этот момент Гизела обратила внимание, что говорит она с иностранным акцентом, Ее английский был безукоризнен, но что-то в интонации, в том, с какой очаровательной непохожестью она произносила слова, вызвало у Гизелы неожиданный приступ ностальгии. Так разговаривала ее мать. Как хорошо была знакома девушке такая речь, немного певучая и растянутая. Ей очень хотелось попросить:

— Еще, пожалуйста. Скажите еще что-нибудь. Но незнакомка сильно ушиблась. Гизела поняла, что должна доставить ее в безопасное место, а потом, быть может, ей удастся еще поохотиться.

— Как вы думаете, вы сможете добраться до фермы на холме? — спросила Гизела. — Вы поедете на моей лошади, а я пойду рядом. Как только мы окажемся там, то, возможно, пошлем кого-нибудь найти для вас карету.

Незнакомка взглянула на домик, который виднелся за деревьями неподалеку.

— Я постараюсь, — согласилась она и неуверенно поднялась на ноги.

К счастью, как и предполагала Гизела, переломов не было. Потом с небольшим усилием, потребовавшимся от обеих женщин, незнакомка оказалась в седле. Она такая легкая, словно перышко, подумала Гизела и восхитилась ее осанкой. А как изящно ее облегала амазонка! Даже заляпанная грязью, она сохранила элегантность, при виде которой Гизела вспомнила о собственной потертой курточке и изношенной до дыр юбке. Она заметила, что незнакомка носила высокие зашнурованные ботинки с миниатюрными золотыми шпорами. Она вся была миниатюрной: и талия, на которой легко смогли бы сомкнуться пальцы мужских рук, и изящная шея, и плавная выпуклость груди.

К счастью, лошадь Гизелы снизошла до того, что шла тихим, спокойным шагом, осторожно неся свою хрупкую ношу. Не было никаких сомнений, что дама с трудом держится в седле. Несколько раз по дороге ее качнуло, и Гизела перепугалась, как бы она не упала еще раз. Но незнакомка с усилием удержалась, и вскоре они добрались до фермы, где Гизела помогла ей тихонько спуститься, а миссис Ренолдз, жена фермера, поспешила им навстречу.

— Я так и думала, что это вы, мисс Мазгрейв, — сказала она. — Вы упали с лошади?

— На этот раз не я, миссис Ренолдз, — ответила Гизела, — а вот эта леди. Она очень сильно ушиблась. Можно ей у вас немного передохнуть?

— Ну разумеется, мисс. Добро пожаловать. Проходите в гостиную. Я сейчас же разожгу там огонь.

Миссис Ренолдз оживленно засуетилась, провожая их в маленькую чопорную гостиную рядом с большой кухней. В комнате стоял холод и было по-особому душно, как бывает в помещениях, которыми редко пользуются. Гизела предпочла бы остаться в большой теплой кухне и посидеть перед плитой, но ей показалось, что незнакомую даму такое предложение может шокировать, и поэтому девушка помогла ей усесться в кресло, пока миссис Ренолдз возилась у камина, разжигая огонь.

— Я сейчас приготовлю по чашечке чая, мисс, — сказала хозяйка дома, поднимаясь с колен.

— Вы не могли бы послать кого-нибудь из мужчин за каретой леди? — спросила Гизела.

— Как раз в эту минуту в доме нет ни одного мужчины. Они сейчас на молотьбе в Мэдоубруке, и вы хорошо знаете, мисс, так же, как и я, что до Медоубрука добрых две мили. В доме только маленький Херберт. Ему еще нет девяти, но он смышленый мальчик, и если вы подробно расскажете ему, что нужно делать, уж он постарается.

— Я уверена, Херберт справится, — сказала с улыбкой Гизела и, повернувшись к незнакомке, которая в изнеможении откинулась на спинку кресла, спросила: