хитро смотрели на меня, а рот скривился в какой–то ехидной насмешке.

«Ишь ты, издевается надо мной, — подумал вдруг я. — Что, мол, болит твоя голова? Вот то–то и оно».

Одет парящий мальчик был в какой–то балахончик, вроде, костюма Пьеро. Рукава короткие. Очень хорошо видны пуговицы — крупные, пупырчатые. Но вот для чего они, я так и не понял — никакой прорези на балахоне не было. На голове что–то вроде колпака, но без кисточки. Был он весь какой–то полупрозрачный — сквозь него я отчетливо видел корешки книг на полке, но, вместе с тем, чувствовалась его материальность. Казалось, что сделан он был из густой вязкой массы.

Неожиданно я заметил, что пришелец не один, а следом за ним плывут еще двое — с другими лицами и вроде как помладше.

«Ба! — удивился я. — Да он; с братцами».

Траектория полета троицы проходила, по всей видимости, мимо меня и должна была завершиться у приоткрытой двери балкона. Я вдруг почувствовал сильное отвращение, смешанное с гадливостью к этому первому в балахончике. Мне показалось, что он должен быть холодным и омерзительно студенисто– клейким. Я представил вдруг, как тот коснется моих голых беззащитных ног.

И, словно прочитав мои мысли, первый пришелец круто изменил полет и плавно спикировал на ноги. Я в диком припадке ужаса и омерзения дернулся изо всех сил и выдернул ноги из липкого пустого бездействия.

И тут же маленькие человечки будто съежились и пропали, словно вихрь унес облачко невесомого дыма.

«Вот наваждение–то», — подумал я, трясущимися руками вытирая пот, обильно выступивший на лбу.

Я резко встал с кресла, еще не совсем веря в способность двигаться, и, шатаясь от перенесенного ужаса, вышел на кухню, включил свет, открыл кран и залпом выпил два стакана холодной воды. Внутри все как–то вибрировало. Голова совершенно не болела. На часах было без четверти три.

«Что же делать? — подумал я, поглядывая в черный прямоугольник двери. — Что это было?»

Я присел и внимательно осмотрел ноги. Ноги были как ноги. Ничего необычного, никаких следов прикосновения того — в балахончике.

«Фу, какая мерзость!»

Я выпил еще стакан воды.

«А вдруг я зайду, а эти кисельные висят там? Что тогда? — подумал я. — А что остается делать? Будить соседей? Сказать, что видел летающих человечков? Скажут: «Поди, парень, опохмелись!» В милицию позвонить? Еще хуже».

Я сделал круг по кухне, потом нерешительно подошел к двери, заглянул в темноту. Дотянувшись рукой до выключателя, включил свет. В комнате никого не было. Постель топорщилась смятым бельем. На полу валялось брошенное в панике одеяло.

Я медленно обошел комнату. Заглянул под кровать. Прошел вдоль книжной полки, ощупал переплеты книг. Даже вынул какой–то словарь и заглянул в образовавшуюся щель. Развернул телевизор, осмотрел его с обратной стороны. Ничего не было. Летающие дети не оставили никаких следов.

С той памятной летней ночи прошло несколько лет, а я помню все происшедшее так, будто это было только вчера. Еще и еще раз, анализируя увиденное, сравнивая ощущения с теми, что испытывал в жизни, не могу решить для себя, что же это было. Все слишком непохоже, необычно и предельно реально.

В природе все взаимосвязано. Все для чего–то нужно. Все является звеньями бесконечной цепи. Непонятно только — для чего и кому нужно показывать людям подобные ужасы?

Случилось это в то время, когда отечественной науке жить стало, совсем трудно, и младшие, старшие и просто научные сотрудники, со степенями и без, подались, куда глаза глядят — кто в пожарники, кто в торговцы, а кто в грузчики. Я устроился ночным сторожем в частный магазин.

В магазине полным ходом шел капитальный ремонт. Кроме строительного мусора сторожить было пока нечего и потому ночью я спал нормальным полноценным сном, успешно совмещая приятное с полезным. Раскладушку я обычно ставил у входной двери, чтобы возможные грабители не смогли миновать меня, не споткнувшись. Перпендикулярно входному коридору располагался еще один коридор, ведущий на склад. Его начало было перед моими глазами, конец же был скрыт стеной. Свет, ввиду неисправности выключателя, на ночь не выключался.

В одну из таких ночей я проснулся будто бы от неожиданного толчка. По коридору шла немолодая уже женщина в синем рабочем комбинезоне, измазанном краской. Голова была повязана белым платком, из– под которого торчал завиток светлых волос. В правой руке она несла ведро, почти до краев наполненное бежевой краской, которая колыхалась в такт шагам. Левой рукой она держала, положив на плечо, малярный валик с длинной деревянной ручкой. Двигалась женщина, не спеша и почему–то совершенно бесшумно.

«Сон, — с облегчением подумал я. — Надо же, чертовщина, какая!»

Вспомнив, что нужно делать в подобных случаях, я сильно ущипнул себя за правую щеку и чуть не взвыл от боли. Женщина, проходя мимо, повернула голову и взглянула в мою сторону, но почему–то как–то сквозь, словно меня не существовало. От неожиданности я дернулся, вскочил на раскладушке, и пружины дико взвизгнули подо мной. Женщина, не обращая на меня ни малейшего внимания, степенно удалилась за стену.

«Проспал, — мелькнула страшная мысль. — Проспал и не слышал, как пришли рабочие. Вот стыдуха! Ай да ночной сторож!»

Я автоматически посмотрел на часы. Было ровно три часа ночи. Тут же я вспомнил, что раскладушкой перегораживаю входную дверь, закрытую, на здоровенный крюк, и пройти, минуя меня, просто невозможно. Я физически почувствовал, как зашевелились волосы на моей голове.

Стараясь не производить лишнего шума, я встал, оделся и отправился на поиски женщины в синем комбинезоне. Я тщательно обшарил торговый зал, бар, подсобки, склад, холодильники и, разумеется, не нашел не только таинственного маляра, но даже ее следов, словно она растворилась в воздухе или прошла сквозь стену.

Через сутки я снова заступил на дежурство. Нетерпение терзало меня, и, только лишь войдя в магазин, я тут же занялся поисками. Совсем скоро я нашел то, что искал — в углу одной из подсобок стояло ведро с бежевой краской. Правда, краски было всего полведра, остальная ее часть ушла на свежевыкрашенную стену. Здесь же стоял малярный валик с длинной деревянной ручкой, а в другой подсобке, где переодевались рабочие, на гвоздике висел синий комбинезон, усеянный пятнами краски. Рядом на полочке лежала белая косынка. Я мог поклясться на Библии, что сутки , в мое прошлое дежурство, ничего этого здесь не было.

Это необычайное происшествие я незамедлительно занес в свой архив сновидений. Спрашивается, почему же сновидений, если женщину в комбинезоне я видел не во сне, а наяву? Дело в том, что видения событий будущего, скорее, всего, возникают в периоды пограничных состояний между сном и бодрствованием, и так как это состояние часто бывает достаточно кратковременным и сразу переходит в сон, увиденное вспоминается как обычное сновидение. В моем же случае состояние сильного возбуждения, вызванное мыслями о том, что я проспал приход рабочих, позволило мне миновать очередную стадию сна и досмотреть действие до конца. При этом я испытывал боль от щипка, слышал скрип пружин, двигался, словом, вел себя и ощущал как в состоянии бодрствования.

Выше я не зря упомянул о том, что в свое следующее дежурство сразу начал целенаправленные поиски и быстро нашел то, что искал. Это было связано с тем, что в моем архиве уже имелось несколько описаний подобных случаев, происшедших с моими друзьями и знакомыми, когда увиденные во «сне» события очень скоро сбывались с поразительной точностью. Я понял, что видел реально происшедшее событие — женщина–маляр прошла по коридору с ведром краски. Установить, было это событие или же