перемещавшихся от лба к вискам, затем к векам, а потом ниже, к уголкам ее губ.

Джеймс с дразнящей медлительностью покрывал поцелуями рот Элин, вызывая в ее теле волны чувственной дрожи. Затем его влажные губы стали более настойчивыми, и его язык проник ей в рот. Элин отвечала Джеймсу со всей страстью. Ей казалось, что она словно тонет в морской пучине, постепенно растворяясь от удовольствия по мере погружения. Ее пальцы еще глубже зарылись в волосы Ньюмарка, как будто она хотела увлечь его с собой.

— Моя милая, прекрасная Элли… — выдохнул Джеймс, не переставая ласкать ее грудь.

Затем он принялся быстро расстегивать пуговицы на ее блузке, и вскоре Элин с наслаждением ощутила прикосновение его ладони к своей обнаженной груди. Потом Джеймс склонился над ней и стал целовать соски.

Всецело захваченная чудесными переживаниями, Элин даже не заметила, как Ньюмарк освободил ее от одежды. Сейчас ее сознание отзывалось лишь на прикосновения его губ. В ее теле не осталось ни единой клеточки, которая бы не пробудилась к жизни пронзительной чувственностью умелых мужских ласк.

— О Боже! Джейми… — простонала Элин. Она горела пламенем в его объятиях, напряженно выгибаясь под его твердым и бугристым от мускулов телом, и ее самозабвенный отклик подстегивал и без того стремительно нараставшее возбуждение Ньюмарка.

Элин продолжала в полузабытьи выкрикивать имя Джеймса, и, когда ей стало казаться, что она не выдержит напряжения, он раздвинул ей бедра и с глухим гортанным стоном проник в нежную горячую глубину ее тела. Под воздействием его мощных ритмичных движений Элин впала в полное исступление. Она до конца разделила с ним наполненный безудержной страстью восторг единения, а затем они оба одновременно нырнули в темные глубины завершающего наслаждения. Элин показалось, что прошла вечность, прежде чем она вновь всплыла на поверхность, окруженная негой и теплом объятий Джеймса.

Потом, когда они лежали в обнимку и голова Элин покоилась на его груди, а он прижимался губами к ее теплой макушке, казалось, что счастливее и насыщеннее этих мгновений в их жизни ничего не было. Но позже, пробившись сквозь сладкую полудрему, в мозгу Элин возникло знакомое имя.

Лолли!

Конечно. От этого никуда не деться, с ужасом подумала Элин. Рано или поздно все равно придется обсудить проблему помолвки. Неожиданно она вспомнила странное замечание Лолли Чемберс о том, что общение с животными доставляет ей гораздо больше радости, чем секс. Элин вспомнила, как она тогда удивилась, что Джеймс, оказывается, не слишком хорош в постели.

Но это же полная чушь! Разумеется, Элин не имела большого опыта в этой области, но последние события убедили ее в том, что Джеймс — превосходный любовник. Почему же Лолли так прохладно отзывается об этом предмете? Непонятно.

Словно почувствовав, что Элин мыслями унеслась далеко от него, Джеймс крепче сжал ее в объятиях. Затем он стал покрывать поцелуями ее шею, спускаясь в ложбинку на груди. А потом Элин услыхала тихое удивленное восклицание:

— Странно… Не знаю, что ты делаешь со мной, солнышко, но я никак не могу оторваться от тебя.

Он медленно, едва касаясь, провел кончиком пальца вокруг ее соска, и это почти невесомое прикосновение вновь заставило ее задохнуться от наплыва желания.

— Джейми! Нам нужно многое обсудить…

— Да, я знаю, — со вздохом произнес он. — Я так никогда и не сделал попытки извиниться перед тобой за то, что произошло между нами в Испании. Я… Мне было очень стыдно и я был подавлен случившимся.

— Нет, я не это имею в виду, — быстро возразила Элин. — я хочу сказать…

Но он не дал ей договорить, прервав на полуслове поцелуем.

— Говорят, исповедь помогает облегчить душу, поэтому сейчас я хочу сказать тебе всю правду, начал он, поудобнее устраиваясь с Элин на подушках. — Когда мы впервые встретились, мне уже исполнилось двадцать три года и у меня был определенный круг общения. Поэтому я долго не мог понять, что заставило меня обратить внимание на долговязую и нескладную пятнадцатилетнюю девочку, приехавшую погостить по приглашению отчима. — Джеймс ненадолго замолчал, а потом продолжил, покачав головой: — Тогда мне так и не удалось найти логическое объяснение тому, почему у меня сначала появился к тебе легкий интерес, а потом возникла сильная заинтригованность. Только сейчас я понял, что ты пробудила во мне непреодолимое физическое влечение, которому я в ту пору не мог найти объяснения. Впрочем, неудивительно, что мне не удалось понять собственные чувства. — Он помедлил. — В те дни ты сильно отличалась от моих приятельниц.

— Я была похожа на пугало?

— К сожалению, да, солнышко. — Джеймс улыбнулся, целуя ее в нос. — И все же несмотря на то, что ты сделала со своей внешностью — и что лишь слегка удалось исправить парикмахерам, — я был очарован тобой. Меня поражало, что, невзирая на существование в твоей жизни множества проблем — среди которых не последней были отношения с моей матерью, — ты не собиралась сдаваться. Честно говоря, я восхищался тем, как тебе удавалось отстаивать свою позицию в весьма сложных ситуациях.

Рассказанное Джеймсом сильно отличалось от того, как сама Элин воспринимала в прошлом и себя, и окружавших ее людей.

— А я побаивалась тебя, — призналась она. — Хотя это не помешало мне влюбиться в тебя по уши. Сейчас я понимаю, что этого просто не могло не случиться. Если бы ты знал, каким загадочным и необыкновенным ты мне казался!

— Наверное, я не слишком хорошо держался с тобой. Во-первых, нормальным отношениям между нами мешала существенная разница в возрасте, потому что обычно я не обращал внимания на девочек- подростков. Однако, с другой стороны, я старался время от времени уделять тебе внимание. Пока… пока моя мать не наделала глупостей.

Элин прерывисто вздохнула, в который раз вспомнив свои былые неприятности.

— Я люблю свою мать, — продолжил Джеймс, — но все же не могу найти оправдания ее поведению по отношению к тебе. Не представляю, как ей могло прийти в голову обвинить тебя в воровстве! После этого неудивительно, что ты не питаешь любви к нашей семье, — хмуро заметил он. — В ту ночь меня привело в твою спальню желание как-то утешить и приласкать тебя. Остальное тебе известно. Сказать по правде, Элли, стоило мне обнять тебя, как я сразу потерял над собой контроль. В последнюю минуту мне все же удалось взять себя в руки, но это, конечно, не оправдывает моего поведения.

— А я решила, что вызываю у тебя отвращение. Я не сомневалась в этом.

— Нет-нет! — поспешно заверил ее Джеймс. — Я действительно испытывал отвращение, но лишь к самому себе. Я пришел в ужас оттого, что едва с легкостью не лишил невинности девочку, которая приехала погостить в нашем доме и к тому же подвергается несправедливым нападкам со стороны моей матери. Поверь, — добавил он с нервным смешком, — той ночью я испытывал очень болезненные угрызения совести. Именно это и заставило меня покинуть виллу рано утром. Я настолько стыдился и ненавидел себя, что не мог оставаться на месте своего «преступления».

— Я понимаю, Джейми, — мягко произнесла Элин. Она испытывала к нему благодарность за то, что он снял с плеч бремя, угнетавшее ее столько лет.

— Нет, всего ты не можешь понять. — Джеймс медленно покачал головой. В его голосе прозвучала такая печаль, что сердце Элин сжалось от сострадания. — Я сказал тебе, что хочу исповедаться. Так знай: когда я вернулся, сгорая от желания увидеться с тобой и попросить прощения, то был совершенно обескуражен и до глубины души возмущен тем, что рассказала мне мать. Когда она призналась, что подслушивала под дверью твоей спальни, успев спрятаться в соседней комнате перед тем, как я выбежал в коридор, я не поверил собственным ушам. Но затем мать помахала у меня перед носом заключением гинеколога, удостоверяющим твою девственность. Когда она объяснила мне, что это заключение понадобилось ей для того, чтобы лишить тебя возможности предъявлять мне какие-либо претензии, — тут я просто потерял дар речи! Мать, которую я всегда уважал, предстала передо мной в совершенно ином свете. Она сообщила мне, что отправила тебя обратно в Америку, но я — к моему огромному стыду — не предпринял попыток разыскать тебя. Очевидно, меня можно обвинить в трусости, но я предпочел оставить