Убили оленя три молодца, Вилли, Адам и Клим. За это шериф тугую петлю Готовил всем троим. Они из тюрьмы бежали в лес, Вилли, Клим и Адам. Назвались братьями три стрелка И стали мстить господам. Но горько Вилли тосковал По детям и жене. О них он думал целые дни, А ночью видел во сне. Пробрался он в родной Карлейль. Было совсем темно, Когда постучал лесной стрелок В знакомое окно. Ему жена отворила дверь, Впустила Вилли в дом И не сводила с Вилли глаз, Пока он ел за столом. Стрелки короля окружили дом, На шум сбежался народ. Услышал Вилли лязг мечей И гул толпы у ворот. Он первой стрелой попал в судью, Судья ему был знаком. И хоть кольчуга судью спасла, Свалился судья мешком. «А ну соломы! — сказал шериф. — Хорошего огонька! Изжарится в доме Вилли-стрелок И три его щенка». Дом запылал с четырех углов, С улицы, со двора. «Вилли, родной, — сказала жена, — Прощаться, видно, пора». Вилли вязал узлы, узлы, Вязал простыню к простыне. На простынях он спустил детей, Помог спуститься жене. «Не тронь, шериф, моих сыновей, Жену не бросай в тюрьму. За все, что сделал я один, Мне отвечать одному!» Пылала крыша, и сруб пылал, Пылала у дома трава. Такой был жар, что у Вилли в руках Лопнула тетива. Он прыгнул в самую гущу врагов Из верхнего окна. Не раз, не два он их разгонял, Рубился как сатана. «Двери и окна, — велел шериф, — Бросайте на него!» Тут и окончился этот бой, Триста — на одного. Ему скрутили руки назад, Его повалили в грязь. «До завтра, Вилли, — сказал шериф, — Тебя петля заждалась». Наутро чуть свет проснулся судья В доме своем над рекой. Поехал виселицу смотреть На площади городской. Вертелся на площади мальчуган, Ко всем приставал подряд, Пока не ответили ему,
