ребенок — плод греховной связи, новое порождение тьмы. Человеческий же зародыш катары вообще считали сатанинским творением. И все же женщины катаров наравне с мужчинами становились совершенными и занимали те же должности в катарской общине, что и мужчины. Общины катаров делились на две группы: профанов, которые просто принимали их веру и старались жить согласно заповедям Нагорной проповеди, и уже упомянутых совершенных, которым были открыты все тайны учения. Совершенные отрекались от мирской жизни, отказывались от всего принадлежавшего им имущества в пользу общины, строго придерживались пищевых и ритуальных запретов. Их главной задачей было проповедовать веру и обращать людей, выступая живым примером декларируемых ими добродетелей. Они носили черные одежды и имели право причащать катаров перед смертью — ведь без этого ритуала верующий не мог попасть в царство Света. Совершенные даже сформировали собственную тайную Церковь и создали на юге Франции четыре епископства.
Женские и мужские общины катаров жили собственным трудом. Мужские общины управлялись старшими, женские — управительницами. Монашеские дома катаров не были закрытыми, как многие христианские монастыри того периода. К монастырям катаров часто примыкали ремесленные мастерские и даже мануфактуры, что давало общинам необходимые средства не только для удовлетворения всех своих потребностей, но и для помощи нуждающимся. Особенно многочисленными были общины в крупных городах, где катары славились как умелые ремесленники и имели большой вес в местной экономике.
Согласно многочисленным записям инквизиторов, в начале XIII в. в Лангедоке проживали более 40 000 катаров и более 1000 совершенных. Из чего следует, что жители Лангедока, как минимум, симпатизировали этим людям, которые жили в мире и проповедовали мир. Более того, их праведная и мирная жизнь привлекала многих католиков, которые принимали катаризм или защищали диссидентов от церковных властей. Катаризм быстро распространялся среди рыцарей и знати. Особенно часто веру «добрых людей» принимали женщины из знатных семейств. Это обеспечивало серьезную материальную поддержку учению. В начале XIII в. большинство сословной эйиты в Тулузе, Лангедоке, Русильоне, Гаскони стали исповедовать катаризм. Много было катаров даже среди членов семейства графа Тулузского. Это был серьезный удар по авторитету, да и по казне католической церкви, которая стремилась к абсолютной власти. В 1022 г., по некоторым данным в 1017 г., двенадцать каноников в Орлеане были осуждены за ересь и сожжены. Это было первое массовое сожжение, предпринятое средневековым христианством. Затем в Тулузе, Аквитании и Пьемонте запылали многочисленные костры. Во Фландрии в 1025 г. был казнен катарский учитель Гундульф с несколькими учениками. Один монах написал в послании к аббату о том, что еретики переносили муки огня со стойкостью первых христианских мучеников, и это вызывало большое беспокойство и ропот в народе.
Противостояние между катарами и католической церковью достигло апогея в начале XIII в. Папа Иннокентий III впервые собрал крестовый поход против еретиков, который превратился в войну, длившуюся около 20 лет и разорившую прежде богатые земли юга Франции. Были уничтожены десятки тысяч людей. Представитель Папы Иннокентия III на вопрос, как отличить еретиков от католиков, ответил: «Убивайте всех. Господь узнает своих».
Во главе рыцарей в 1209 г. встал представитель одной из знатнейших фамилий, родственник многих европейских королей граф Симон де Монфор. Крестоносцы, которых поход против еретиков избавил от утомительного и рискованного путешествия на Восток, но и от богатой военной добычи, опустошили цветущий край, вырезав всех, подозреваемых в ереси. Жители города Безье были уничтожены все до одного. Владения и титулы Раймунда VI Тулузского перешли к Симону де Монфору. В этой войне катары потерпели поражение, но оставили тайны, которые не удалось разгадать ни их врагам, ни потомкам…
Последним оплотом и непобедимой твердыней катаров был замок Монсегюр, сдавшийся крестоносцам в марте 1244 г. По-французски название замка звучит как Мон-сюр — надежная гора. Одиннадцать месяцев длилась осада замка, в котором оказались несколько десятков местных дворян с семьями. Гарнизон составляли двенадцать рыцарей, десять оруженосцев, пятьдесят пять латников, десять курьеров, военный инженер и их родные. Но главное: в Монсегюре собрались практически все уцелевшие к тому времени «совершенные» — около 2 00 Человек. Среди них были и двое из четырех епископов, Раймон Апойе и Бертран Марти. За несколько дней до Рождества 1243 г. Бертран Марти, понимая, что долго замок не удержать, тайком выпустил из крепости двоих верных служителей. Они унесли с собой некое сокровище катаров и спрятали его в гроте в графстве Фуа. 2 марта 1244 г., когда положение осажденных стало невыносимым, тот же Бертран Марти начал переговоры с противником, но крепость сдавать не спешил. Он попросил у командующего две недели до принятия окончательного решения и получил их. 16 марта уцелевшие катары вышли из крепости. Условия сдачи предусматривали выбор — раскаяться, отречься от еретических убеждений и уйти куда глаза глядят или принять мучительную смерть в огне. Все совершенные, около 200 мужчин и женщин, предпочли отречению смерть. Они совершили обряд причащения и с улыбками взошли на костер.
Примечательно, что при этом массовом самоубийстве катаров не присутствовал ни один инквизитор. Примчавшийся спустя несколько дней доминиканец отец Феррер был взбешен. Ведь он потерял возможность узнать о том, что творилось в замке во время осады. И все-таки кое-что ему удалось выяснить. За день до сдачи четверо совершенных покинули обреченный замок. Они спустились ночью по веревке с вершины горы высотой 1200 метров. Их задачей было спасти из грота в графстве Фуа сокровища, спрятанные там еще в декабре прошлого года. И это катарам удалось. Двое из беглецов позже добрались до единоверцев в Кремоне и рассказали об удачном окончании своей миссии. Об этом инквизиция узнала случайно через много лет, во время Сожжение катара очередного допроса. Именно этот загадочный поступок катаров и стал одной из главных загадок Монсегюра и породил множество домыслов о великом сокровище, которым владели катары и которое они сумели надежно спрятать. Что же спасали обреченные от воинов короля? Как удалось им пробраться незамеченными через огромный вражеский лагерь?
Ответить на второй вопрос проще — скорее всего, катарам помогли участвовавшие в осаде тамплиеры, близкие им по духу и не выказывавшие во время гонения на катаров особого рвения. Но что же должны были спасти катары? Какое сокровище? Катарская церковь владела огромными богатствами, так как принимавшие катаризм все имущество передавали общине. А как известно, среди катаров, особенно совершенных, было много представителей знатных и богатых семейств. Также катарская церковь постоянно получала пожертвования от сочувствующих. А последними были в основном аристократы, богатые торговцы, зажиточные ремесленники. Эти средства накапливались в течение почти целого столетия. Лишь малая часть богатств была использована на военные нужды во время борьбы с католиками. Сомнительно, что обреченные на верную гибель катары спасали золото и серебро, тем более что с таким грузом спуститься по отвесному склону практически невозможно. Что именно уносили двое посвященных из крепости, пока остается тайной. Версий существует несколько. Одни утверждают, что катары хранили у себя знаменитый Грааль — чашу, из которой пил Христос на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал после казни кровь Спасителя. Якобы ею владел знаменитый Мани, основатель учения манихеев, от которых катары, как наследники учения Мани, и получили священный кубок. Легенды рассказывают, что после Монсегюра Грааль был доставлен в замок Монреаль-де-Со, а оттуда в один из соборов Испании, откуда позже был тайно вывезен в Ватикан. Есть также версия, что катары владели информацией о земных жене и детях Спасителя, которые после распятия Иисуса были переправлены на юг Франции. Доказательства этих сенсационных фактов катары якобы и спасали накануне своей гибели.
Первая теория получила наибольшее число сторонников. Среди святынь христианства Чаша Тайной вечери — Священный Грааль — занимает особенное место. И тем не менее в Библии о Чаше почти ничего не сказано.
Происхождение слова «Грааль» туманно. По одной из теорий, оно восходит к латинскому gradale (градале). А латинское «градале» могло происходить от греческого кратрр (кратер) — названия плоской чаши с двумя ручками. Правда, у римлян существовал и свой похожий предмет, называвшийся garalis (гаралис), — сосуд для хранения гарума, рыбного соуса. Гарум был дорог, а гаралисы с ножками и ручками делали из стекла. Также к названию артефакта может иметь отношение и французский омоним латинского «градале». Так назывался сборник церковных гимнов и псалмов. Так что в одном наборе букв мы получаем схождение пищи телесной и духовной. Да и рыбные мотивы вполне могут символизировать христианство. Сейчас в христианском мире существуют целых две реликвии, которые называют Граалем.
Одна хранится в церкви Сан-Лоренцо в Генуе, а вторая — в Валенсии. Генуэзская чаща известна под
