Играет на корнете-а-пистонеМой друг, мой верный друг.На голубом балконеИз длинных синих рук. Мое подымет платье Веселый ветерок, Играя па закате снеющий рожок.Я прохожу по улицеВ юбке до колен;Становишься распутницей:Так много перемен. Я в лавке продовольственной В очередях стою. Все помню с удовольствием Последнее люблю!И плачу долгим вечером,И думаю о нем,Что ж — делать больше нечего.Вздыхаю пред огнем.
«Та-ра-ра-бумбия…»
Та-ра-ра-бумбияСижу на тумбе я. Простерты руки К скучной скуке.Рука простертаяЛаскает звездочки,А солнце мертвоеЛежит на жердочке. У нее узкая талия В руках белое полотенце: Мои глаза в Австралии Темнее тамошних туземцев.Та-ра-ра-бумбияСижу на тумбе я.
«Ночь каменеет на мосту…»
Ночь каменеет на мосту,Холодный снег и сух и прост.Послушайте, трактир мой пуст,Где звезды лошадиный хвост. У загнанного неба мало Глядят глаза на нас, когда Влетают в яркие вокзалы Глухонемые поезда; Где до утра Ревут кондуктора.А ночь горбатая взрастает до зари,И хмуро жмурятся от снега фонари. Надень меха! По улицам пройдись! Она тиха Воров безумных летопись.Черный Гарри крался по лестницеДержа в руке фонарь и отмычки;А уличные прелестницыГостей ласкали по привычке. Черной ночью сладок мрак Для проделок вора. Трусит лишь один дурак В серых коридорах.О пустынный кабинет,Электрический фонарик!Чуть скрипит сухой паркет, —Осторожен тихий Гарри, А в трактире осталась та, Ради которой он у цели. О, красавица твои уста И они участвуют в деле!Вот уж близок темный шкафС милыми деньгами.Но предстал нежданно графС грозными усами. И моментально в белый лоб Вцепилась нуля револьвера. Его сложила в нищий гроб Не сифилис и не холера.Не пойте черноглазых одНад жертвою слепого рока.