на полу. Судья обошел конторку и постучал костяшками пальцев по ширме.

Господин Вэй обернулся.

— Что вам угодно, доктор? — спросил он своим унылым голосом.

— Попросите конюха отвести мою лошадь в конюшню, господин Вэй. После визита к пациенту я решил прогуляться в лесу и заблудился.

Вэй пробормотал что-то о бодрствовании в столь позднее время и зашаркал в сторону своего кабинета. Там имелась дверь, выходившая во двор. Судья вдруг почувствовал, что устал как собака. Он сел в кресло у стола, вытянул одеревеневшие ноги и, глядя невидящими глазами на затейливую резьбу ажурной ширмы, вновь мысленно вернулся к удивительным событиям этого вечера. Казалось само собой разумеющимся, что его вызвали во дворец после того, как там были получены сведения от командира Сю. Но Сю, оказывается, не виделся со своим другом и ничего не слышал об исчезновении жемчужного ожерелья. Кто-то еще в Хэши узнал судью и, очевидно заглянув в книгу записи постояльцев «Зимородка», понял, под каким вымышленным именем он находится здесь. Этот неизвестный человек должен быть доверенным лицом принцессы, поскольку после

приезда судьи минуло лишь три часа, а госпожа Гортензия уже прислала за ним. Все это очень загадочно. Откуда-то донеслись тренькающие звуки цитры — ее владелец, очевидно, еще бодрствовал.

Взгляд судьи упал на раскрытый сундук, набитый женской одеждой. Часть вещей была наброшена на спинку кресла. Сверху лежал жакет с длинными рукавами, сшитый из красной парчи с симпатичным золотым цветочным узором.

Вернулся хозяин и сказал, что конюх позаботится о лошади.

— Прошу прощения, что побеспокоил вас в столь поздний час, господин Вэй. — Судья чувствовал, что у него нет сил подняться, и добавил между прочим: — Я заметил большой кирпичный сарай против конюшни. Это, наверное, ваш склад?

Господин Вэй бросил на судью быстрый взгляд, в бегающих глазках появилось что-то очень неприятное.

— Там нет ничего ценного! Просто свалена ломаная мебель, доктор. Я еле-еле свожу концы с концами, сударь! Если бы вы знали, какие у меня расходы… — Сняв со стула красный жакет и платье, он бросил их в сундук и сел. — Последние дни я был настолько занят, что не смог даже разобраться с вещами моей дорогой жены, — добавил он и пробормотал еле слышно: — Надеюсь, что в закладной лавке за них дадут хорошую цену! Да, что говорить, я содержал свою жену в роскоши!

— С прискорбием узнал о ваших семейных бедах, господин Вэй. А вы имеете хоть малейшее представление о том, кто же все-таки соблазнил вашу жену?

— Я не удивлюсь, если соблазнителем окажется тот высокий громила, который как-то приходил ко мне наниматься в привратники! Он живет в соседнем районе.

— Вы можете выдвинуть против него обвинение.

— Против него? Нет уж, спасибо, сударь! У этого парня есть в горах друзья. Я бы не хотел однажды проснуться с перерезанным горлом! Скатертью дорога — вот все, что тут можно сказать, сударь.

Судья Ди встал и пожелал собеседнику спокойной ночи.

На втором этаже царила мертвая тишина. Войдя к себе, судья обнаружил, что слуги закрыли на ночь ставни, отчего в комнате стало жарко и душно. Он решил было открыть окно, но потом раздумал. Зачем приглашать ночных убийц? Проверив дверь, он закрыл ее на мощный засов, затем разделся и осмотрел рану, которая оказалась длинной, но неглубокой. Промыв ее горячим чаем из чайника, который стоял наготове в утепленной корзинке, судья наложил свежую повязку, потом растянулся на узкой кровати и настроился на хороший ночной отдых. Спертый воздух, однако, был невыносим. Судья покрылся испариной. Изувеченное лицо бородатого детины стояло перед его взором, вспоминались в ужасных подробностях другие убитые. Судья подумал о том, что для старого калеки Наставник Тыква сражается с удивительной отвагой и искусством. Странно. Теперь, когда он разглядел лицо старика как следует, оно показалось ему знакомым. Не встречался ли он со старым даосом в прошлом? Размышляя об этом, судья задремал.

Проведя беспокойную ночь, судья проснулся рано. Он встал, распахнул ставни. Ясное небо обещало хороший солнечный день. Судья ополоснул лицо, расчесал бороду и принялся ходить взад-вперед по комнате, заложив руки за спину. Затем он вдруг осознал, что замешкался здесь только потому, что ждет, когда Папоротник принесет утренний чай. Недовольный собой, он принял решение позавтракать в гостинице «Девять облаков». Лучше уж он соберет сведения о Хэши и выяснит, нет ли возможности изучить поподробнее стены под Павильоном на воде.

Внизу в зале молодой слуга стоял за конторкой, позевывая. Судья ответил небрежным кивком на его «Доброе утро» и пересек улицу.

В отличие от «Зимородка» в гостинице «Девять облаков» был свой собственный ресторан, расположенный за главным залом. В этот ранний час всего пять-шесть посетителей сидели за маленькими столиками, быстро поглощая утренний рис. Низенький кругленький человечек стоял за стойкой, распекая мрачного полового. Он замолчал, послав судье пронзительный взгляд маленьких, словно бусинки, глазок, затем, переваливаясь, вышел навстречу посетителю:

— Для нас большая честь принять у себя знаменитого врача из столицы, сударь! Пожалуйста, присаживайтесь в уголок, здесь тихо и уютно! Наши кушанья покажутся вам вкуснее, чем любое блюдо, которое могут подать вам в «Зимородке», сударь. Позвольте мне предложить вам рис, поджаренный с луком и свининой, а также хрустящую форель, только что выловленную из реки.

Судья Ди предпочел бы более легкий завтрак, но нужно было как-то вовлечь словоохотливого хозяина в обстоятельный разговор. Он кивнул, и толстяк, кликнув полового, передал ему заказ.

— Я нахожу, что номера в «Зимородке» вполне удобны, — заметил судья, — но после этого ужасного убийства мне не хочется излишне обременять тамошнюю прислугу — оно выбило всех из привычной колеи.

— Да, сударь. Тай Мин очень хорошо справлялся со своими обязанностями, это был тихий, приятный молодой человек. А держалась гостиница на госпоже Вэй, которая всем заправляла. Милая, толковая женщина, но знали бы вы, как с ней обращался ее скаредный муж! Следил за каждым потраченным медяком! Когда она заглядывала к нам, я всегда угощал ее рисовыми пампушками с начинкой из красной фасоли — их у нас отменно готовят. Госпожа Вэй очень любила это лакомство. Кстати сказать, я дал ей три или четыре штуки в тот самый вечер, накануне ее побега. Не то чтобы я одобряю подобные поступки замужних женщин, сударь. Нет, ни в коем случае. Но никто не может отрицать, что Вэй сам довел ее до этого! — Он подал знак слуге и продолжал: — И она всегда прежде всего думала о деле. Не хотела уезжать до тех пор, пока не передаст бразды правления своей племяннице. Интересная девица, но, на мой взгляд, немного дерзкая. А вот госпожа Вэй была, что называется, идеальной хозяйкой дома. Я был бы очень рад, если бы то же самое мог сказать о моей собственной супруге…

Подавальщик принес бамбуковый поднос с рисовыми сластями.

— Пожалуйста, доктор! — подбадривал толстяк судью, лучезарно улыбаясь. — Угощайтесь вволю за мой счет!

Судья Ди попробовал пампушки и нашел, что начинка приторна.

— Изумительно! — воскликнул он.

— Все для вас, сударь! — Толстяк оперся о стол и продолжал доверительным тоном: — А сейчас я поведаю вам нечто, что представит несомненный интерес, сударь. Загадка как раз для вас. Всякий раз после еды, примерно полчаса спустя, у меня появляется очень неприятная боль слева. Затем возникает жжение, вот здесь, над пупком, и кислый вкус во рту…

— Моя консультация — это слиток серебра, — мягко предупредил судья. — Плату я беру вперед.

— Целый слиток! Но поймите, вам же не нужно меня осматривать. Я просто хотел услышать ваше мнение. Я страдаю также от запоров. Теперь я…

— Обратитесь к вашему врачу, — резко сказал судья и взял в руки палочки для еды.