Поскольку в редакции стало страшно шумно – редакторы громогласно обсуждали только что принятое по телефону интервью скандально известной певицы, – я устроилась читать письма на диванчике в холле.
Какая-то юная барышня пишет, что обожает журнал «Анна» и хочет тоже стать журналисткой. Просит совета, куда поступать. Надо будет ответить и ободрить. В ее возрасте я бы отчаянно обрадовалась, если бы получила письмо из редакции. Хотя, конечно, не в наших правилах вступать в переписку с читателями…
Так, дальше пара приглашений, как я и думала.
А это что такое? Узкий синий конверт без штемпелей. Написано – Ирине Тумановой. Почерк крупный и строгий. Интересно.
Не удержалась и сунула в конверт нос. Пахло хорошим мужским одеколоном, горьковато и чуть тревожно. Кажется, «Кензо».
Вытащила листок.
«Дорогая Ирина! Я восхищен вашим безупречно ясным взглядом, вашей летящей походкой и такой мягкой улыбкой. Я не люблю дамские журналы, но ваш читаю – чтобы сохранить иллюзию беседы с вами, тем более, что в каждом выпуске в колонке «От редакции» я могу видеть ваше прекрасное фото… И тогда я понимаю: больше всего на свете я хотел бы оказаться с вами наедине, чтобы рассказать все, что чувствую, что думаю, прочитать вам свои любимые строки из Цветаевой и Есенина..»
Все, дальше можно не читать. Восторженный воздыхатель, причем тайный. Подписи нет, конечно. Я пожала плечами. Такие письма не редкость. А вот то, что конверт пришел не по почте, кое-то означает… Каким образом он попал в отдел корреспонденции? Морщась, я отправила синие листки вслед за приглашениями в ближайшую корзину для бумаг.
Через полчаса меня вряд ли можно было назвать обладательницей «безупречно ясного взгляда»: я расшифровывала интервью Дарьялы с диктофона, не доверив эту работу никому.
Потом, после безуспешных попыток нашего продюсера, пыталась договориться о встрече с юной, но уже неуловимой звездой эстрады для съемок моды в нашем журнале. Иногда чувствуешь себя частным детективом, а не журналистом – попробовали бы вы добыть прямой личный телефон певицы, если оба ее директора, а также агент и секретарь не выдают ее контактов ни за какие коврижки. Но я все-таки профи, и поэтому, благодаря имени журнала и обещанию сделать большую фотосессию, звездочку я отыскала и даже назначила время и для съемок, и для интервью.
Давно погасли всполохи закатного вечера в огромных окнах редакции, когда я наконец выключила компьютер и подхватила коробку, перевязанную алым атласным бантом. Пришло время веселья: у Ксюши из редакции журнала «Наши дети» день рождения, так что трудоголики пусть ждут появления луны, а я мчусь в кафе!
В уютном зале было полно знакомых лиц. Я слегка опоздала, все уже успели выпить чуточку вина и развеселиться.
А вот и Гарик из ежедневной газеты «Свежие новости». Уже крадется ко мне с лицом заговорщика. С Гарькой мы познакомились на пресс-конференции чопорной английской леди, пожелавшей стать благодетельницей одного из российских детских домов. Тогда мы оба опоздали и с разбегу столкнулись у входа в конференц-зал. Из моей сумочки высыпалось все, что только было в ней: от помады до запасных авторучек. От такой неожиданной заминки Гарик выдал резкую тираду, но педантично все собрал, протянул визитку и, уже никуда не торопясь, предложил выпить кофе в баре. Бар был закрыт, мы пробрались в VIP- зону. Там нас напоили прекрасным кофе, а потом к нам неожиданно присоединилась та самая чопорная английская леди. Оказалось, что она совсем не «сушеная акула», а очень застенчивая молодая женщина, которой посчастливилось выйти замуж за лорда и которая маялась в этом богатом замужестве, желая сотворить доброе дело. Или, уж совсем по барону Мюнхгаузену, «совершить подвиг». У нас с Гариком получилось два классных эксклюзива, после чего мы стали приятелями. И всегда рады видеть друг друга, как сегодня.
Гарик устроился рядом и принялся рассказывать невероятно смешные истории из своей богатой на курьезы корреспондентской жизни.
– Слушай, а я вчера ходила к ясновидящей Дарьяле, брала интервью.
Гарик, как ни странно, отнесся к сообщению серьезно. Он припомнил участие Дарьялы в известных телепередачах, ее меткие язвительные высказывания в адрес некоего пафосного ученого, полностью отрицавшего существование параллельного мира, а также выдал секрет: его сестра однажды посетила ясновидящую и осталась довольна.
Улизнув с вечеринки пораньше, я приняла предложение Гарика подбросить меня домой. Гарик острил без конца, изображая в лицах то самое ток– шоу, на котором Дарьяла «припечатала» ученого. Всхлипывая от смеха, мы пытались вспомнить, как звали того деятеля науки: «Дормидонт… Нет, Диомид!»
Вдруг Гарька посмотрел на часы и сделал страшные глаза.
– Все, дорогая, я тебя здесь высажу, ладно? До подъезда сама доберешься! Счастлив был видеть! У меня встреча. С диггерами. Эксклюзив! Уже через двадцать минут. Я полетел! – И он умчался в ночь.
В подъезд дома я входила в прекрасном настроении. Сама не знаю, зачем подошла к почтовому ящику (чего обычно в вечернее время не делаю). Так, счет за квартиру, рекламные листовки… Следом выпал… синий конверт.
«…такая сильная, и такая нежная. Тебя не удержать в руках, как синюю птицу, но с тобой можно обнять все небо. Моя персональная недостижимая мечта, мое чудное видение, моя Мадонна. Я подражаю классику, но лучше него никто не может представить образ моей любви, чтобы ты поверила мне». Я снова сунула нос в конверт. Определенно, у него хороший вкус – мне нравится этот запах. Тут мой взгляд упал на строку «Отправитель». Там стояла всего лишь одна буква – печатная «Д» П!
Еще долго я не могла уснуть. Неужели визит к Дарьяле так повлиял на меня?
Следующее утро прошло в хлопотах. Я провела его в компании с визажистами и стилистами в нашей фотостудии, у любимого фотографа Андрея. Для «Анны» снимался Дарко Стрельцов, театральная звезда трех последних сезонов, обладатель серьезной театральной премии за роли Эраста в «Бедной Лизе» и Флегматика в пьесе-модерн в прошлом году. Высокий, светлые волосы, высокие скулы, синие глаза. Удивительно: отец его из Сербии, белградский артист Милорад Ченгич, мама русская, а сам он – стопроцентное воплощение скандинавского типа. Ему бы на шхуне фотосессию сделать, в ореоле из соленых брызг…
После съемок строгий продюсер Стрельцова выделил нам час для интервью. Актер легко общался, прекрасно реагировал на шутки, успел поделиться впечатлениями от прочитанной книги философа Ильина… На прощание он вдруг сказал:
– Ирина, у меня возникло необъяснимое желание пригласить вас на спектакль. Давайте сделаем вид, что это только затем, чтобы вы лучше описали в интервью мою невероятно притягательную личность?
Я рассмеялась и согласилась прийти.
– Только не убегайте после спектакля, – попросил он. – Подождите у главного входа, а то у служебного поклонницы будут клубиться. А у главного, как правило, никого не бывает…
Вечером я подходила к почтовому ящику со смешанными чувствами. С одной стороны, мне очень нравилась интрига. С другой – пора бы уже разгадать эту историю…
Разумеется, синий конверт снова ждал меня. И в нем было ужасно трепетное письмо. Еще немножко, и я действительно поверю, что этот мистер Икс в меня влюблен… Хотя, почему «Икс». В конце письма стояло крупное «Д». Дарьяла бы наверняка загадочно улыбнулась…
Моя жизнь богата на перемены. Всего несколько дней назад я думала, что еще долго буду проводить вечера в уютном, надежном одиночестве, выбираясь на светские мероприятия только по заданию редакции. А сегодня уже лихорадочно раздумываю, что надеть на спектакль Стрельцова. В одном я была уверена: из всех украшений я выберу золотой фестский диск, привезенный с Крита.
Давали Шекспира, новую постановку «Укрощения строптивой». Все-таки бывают же вечные произведения, которые никогда не наскучат. Труппа в ярких вязаных нарядах танцевала, пела и увлеченно распутывала интригу. Дарко в роли Петруччио был, что называется, в ударе. Я с удовольствием
