– Ох, Андрей Сергеевич, прямо не знаю, как и сказать, – произнесла она, словно на ее плечи давил какой-то страшный грех, в котором нелегко признаться.

– Прямо так и говорите! – попросил он. Близнецы были рядом в коляске, значит, ничего страшного нянюшка сообщить не могла.

– Дочку мою… ее, страшно сказать… арестовали за убийство, – сказала она с расстановкой так, будто сама себе не веря.

Возникла пауза. Теперь уже Ольга Сергеевна в немом оцепенении прижала пальцы к вискам. Андрей и Лиза хранили стоическое молчание. Было слышно, как в коляске кряхтят малыши и пронзительно громко тикают часы, отсчитывая секунды. Эти звуки вернули всем ощущение реальности.

– Лида, может, это какая-то ошибка? – произнес Андрей. Он не имел ни малейшего понятия, что в таких случаях принято говорить, и нянюшка с ее внезапным признанием застала его врасплох. – Арест, убийство. Чертовщина какая-то… Вы уверены, что все верно поняли?

– Мне бы хотелось, чтобы я ошиблась, – понуро опустила плечи женщина. – Но мне позвонил следователь и сказал, чтобы я не ждала свою дочь домой. Она находится где-то у них… и, скорее всего, будет там находиться до суда. До какого суда? – она подняла глаза и обвела долгим взглядом Мерцаловых. – Вы хотите сказать, что ее будут судить? Она что, теперь… в тюрьме?

– Постой-ка, милая, так это не та девочка, которая вроде как собиралась замуж? – подала голос Ольга Сергеевна. Ее, как всегда, беспокоила личная, романтическая сторона любого вопроса. – Ты что-то говорила, что ее берет замуж состоятельный жених. Или у тебя есть еще одна дочь?

– Нет, у меня единственная дочь Ева, – пояснила Лида чуть отстраненно, словно она уже тоже не уверена в том, что у нее вообще была дочь.

– Так кого же она могла убить?

– Как кого? Собственного жениха, конечно, – как эхо отозвалась Лида.

– Все ясно, – констатировала хозяйка с видом мисс Марпл. – Жених раздумал жениться, она его и убила!

– Мама, по-моему, ты спешишь с выводами, – вмешался Андрей.

– Следователь говорит то же самое, – бесцветно сообщила Лида.

– Вот видишь! – торжествующе заключила Мерцалова. – Все ясно.

– Нет, не все! – с неожиданной горячностью произнесла Лида. – Моя дочь не могла убить человека. Ева не такая.

Мерцалова кивнула головой, но вовсе не для того, чтобы выразить согласие. Она представила ситуацию так, словно видела все своими глазами. Девчонка, разумеется, виновна. Ей доводилось видеть ее пару раз, когда она под тем или иным предлогом заходила к матери. Ольге Сергеевне хватило и пяти минут общения с ней, чтобы она поняла, с кем имеет дело. Нахальная девица, не получившая должного воспитания, вздорная и дерзкая на язык. Разумеется, ей она не грубила, но в ее взгляде, в манерах не было ничего такого, что могло вызвать к ней расположение. Она беспрестанно жевала жвачку и вела себя так, словно ей нет никакого дела до мнения окружающих.

– А вы что думаете, Елизавета Германовна? – спросила Лида с отчаянием в голосе. – Есть ли у нас шанс?

– Боже мой, мы забыли. Среди нас же есть профессиональный адвокат! – пробормотала Мерцалова с легким оттенком иронии. Что до нее, то она никогда не понимала смысла этой профессии. Защитники нужны только для того, чтобы самую простую вещь усложнить, запутать и довести до абсурда, в то время, когда все ясно и понятно. Девчонка убила жениха, когда узнала, что он хочет расторгнуть помолвку. Проще не бывает!

Надо сказать, Ольга Сергеевна была не одинока в своем скептицизме. Андрей Мерцалов вдруг вспомнил, что его жена является адвокатом, и этот факт вызвал у него немое изумление. Дело в том, что целый год милая Лиза занималась лишь сугубо женскими вещами: вынашиванием, родами, кормлением младенцев, и теперь ее образ вырисовывался в его сознании только в сочетании с сосками, ползунками и пеленками. Это, кстати, Андрею очень нравилось, так как вносило в его жизнь стабильность и спокойствие, которых ему так не хватало в то смутное время, когда его жена бегала по судам, защищая убийц и насильников.

– Действительно, Лиза, – усмехнулся он. – Советы – это больше по твоей части. Но думаю, тебе нелегко вновь учить Уголовный кодекс. Тем более сейчас, когда ты занята более важным делом, чем твоя адвокатура.

Знал бы он, чем действительно была занята голова его жены! Дремотное состояние Елизаветы как рукой сняло. У нее пробудился профессиональный интерес, который отодвинул бедных крошек на второй план.

– Я полагаю, что Уголовный кодекс не изменился, – ответила она на слова мужа чуть виноватой улыбкой. – Лида, вам известно, как все произошло? Каким образом было совершено убийство? Она использовала оружие?

– Этого я не могу знать, – покачала головой Лида. – Следователь был краток. Он спросил, буду ли я нанимать адвоката. Я ничего ему не ответила, просто была в шоке. Он попрощался и повесил трубку. Я узнала не так много.

– Достаточно для того, чтобы понять, что ваша дочь натворила дел! – заметила Ольга Сергеевна раздраженно. Бог ведает, откуда берутся такие люди?! Дочь совершила преступление. Мать ничуть не лучше. Приходит в приличный дом и вываливает свои новости на голову людям, не имеющим ни к ней, ни к ее дочери никакого отношения. На что она рассчитывает? На бесплатную консультацию? Между тем абрикосовый пирог уже превратился в подошву! Ужин безвозвратно испорчен.

– Мама, ты не права, – произнес Андрей, словно читая тайные мысли родительницы. – Ты чересчур категорична. Мы еще не знаем, что произошло. Конечно, мы должны принять участие в судьбе Евы…

Сердце Дубровской забилось. Неужели ее муж думает так же, как она? Принять участие – это…

– …например, дать вам денег на адвоката, – произнес Андрей, и сердце его жены, жалобно звякнув, упало. Мысли, текущие параллельно, не пересекаются. Это всего лишь правило геометрии, переложенное на обычную жизнь! Лиза мечтала принять непосредственное участие в судьбе Евы. Муж воспринял лишь материальную сторону вопроса.

Ольга Сергеевна тоже была недовольна. С чего это вдруг они должны помогать дочери няни? Слава богу, она не является им родственницей!

– Дорогой, а ты не думал, что я могла бы… – нерешительно пролепетала Лиза.

– Что? – спросил Андрей, думая о чем-то своем.

– Что я могла бы помочь Лиде, – сказала она, пожав плечами. – Тогда не возникнет надобности давать деньги…

– Елизавета Германовна, голубушка! Да неужто я вам не оплачу работу! – всплеснула руками нянюшка. – Чай, я сюда не побираться пришла. Деньги у меня есть. Все, что хотела отдать на свадьбу. Все передам вам…

Няня была чистосердечна в своем желании отдать все ради блага дочери. Елизавета была искренна в своем желании помочь.

– Об этом не может быть и речи, – раздался спокойный голос Мерцалова. – Лиза сейчас не занимается делами. У нее дети.

– Вот именно, – поддакнула свекровь.

– Но ты же говорил, что мы должны помочь, – заметила Дубровская, обманутая в своих смелых надеждах.

– Да, но не такой же ценой! – возмутился Андрей. – О чем ты думаешь? Ты оставишь грудных детей дома и пойдешь защищать…

– …неизвестно кого, – проговорила свекровь негромко.

Дубровская сникла. На самом деле ей изменил здравый смысл. На кого она бросит детей? На свекровь? Но деятельная натура Ольги Сергеевны не потерпит такой жертвы. На няню? Но как же грудное вскармливание?

– Об этом даже не думай! – предостерег ее супруг. – Мы дадим Лиде деньги, и она наймет адвоката. Если хочешь помочь, порекомендуй ей кого-нибудь из твоих коллег.