И распяты копны крестами старинными
На лоне родимой земли…
I. «Ударил гром. В ночи бездонной…»
Ударил гром. В ночи бездонной, Раскрыв пурпурные глаза, На колеснице окрыленной, Как фурия, летит гроза. Там – треск осей и ржанье коней, И бледных грив слепящий взлет; Здесь – шелест листьев на балконе И в сердце – жути тонкий лед. Что ты несешь родимым нивам Под громыхающей пятой, Сердцам унылым и пугливым, Царица ночи боевой? Ломящий вихрь? Кристаллы градин? Огонь, что нищий дом сожжет? – Дать сок от лучших виноградин – Довлеет сердцу в свой черед. Кремлевый дуб, один ты близ опушки взрос Широк размах ветвей державных; Чело кудрявое над лесом ты вознес И трепет листьев своенравных Гармонию творит неведомых услад В часы вечерних откровений, И пляска легкая доверчивых дриад У ног твоих колышет тени. Лесные голуби в развилине суков Найдут семейственным заботам Прибежище и мир под сению листов; Замедлит сойка перелетом На маковке твоей, лазоревым крылом Кичася… Безмятежный, строгий, Ты всем окрест отраден и знаком, Откроешь всем свои чертоги. Когда же, в осени, вдруг бурей омрачен, Воспримешь гневную завесу, Ты, мнится, сам той бурей порожден И злую мать бросаешь лесу. Остановись. Смотри, как хороша сквозная Игра моих листов… Уж больше сотни лет Тростинку хрупкую сажал твой грозный дед, О лаврах боевых мечтательно вздыхая. И он мне изменил – в двенадцатом году. А я росла в громах иных, воздушных ратей… Вы, страсти грозные и взрывы злых проклятий, Когда металась я в горячечном бреду! – Я вас осилила!.. Иного поколенья Неслась ко мне волна – лазурный, нежный сон; И кроткий человек, осмеян и влюблен, Лишь мною понятый, бродил, как привиденье… И ночью вешнею ко мне издалека Домчалась песнь любви… Как сладко шелестели Юнейшие меня, и серьги в лад звенели,
