борту империалистического морского шпиона.

Согласно первой, преимущественно американской, ценного нашлось не так уж много. Почти все это, имея тугой кошелек, советская разведка могла приобрести в Соединенных Штатах свободно или через подставных лиц.

Вторая, оптимистическая версия, оперирует исключительно превосходными степенями. Якобы шестиметровые антенны «Пуэбло» были настолько чувствительны, что улавливали сигнал корейских радаров... отраженный от поверхности Луны, и прямиком транслировали перехват в штаб-квартиру АНБ в штате Мэриленд. Все бы ничего, только непонятно, зачем лунные отражения ловить под носом у корейцев. У себя бы в Форт Мид и ловили, сидя в безопасности за тремя оградами высоковольтной «колючки».

В Сити можно встретить очень похожие на мистификацию описания странного длинного троса, волочившегося в воде за кораблем. Собрали специалистов-электронщиков со всего СССР...»

Ну что тут сказать, покопавшись в глубинах всемирной паутины, не такое встретишь. Стоит ли это выносить на свет божий и туманить мозги обывателю?..

А как было на самом деле, и какие в действительности «интеллектуальные залежи» нашли на «Пуэбло», могут рассказать только те люди, которые сами разгребали эти залежи. Таких, живых и здоровых, на сегодня нашлось двое. Оба они выезжали, правда, в разное время в Корею и работали с аппаратурой «Пуэбло». Обоих удалось разыскать, побеседовать с ними и записать их рассказы.

Но прежде чем непосредственно переходить к воспоминаниям очевидцев, хотелось бы уточнить: никаких электронщиков со всего Советского Союза не собирали. В Северную Корею выезжали две группы специалистов. В начале февраля 1968 года в Пхеньян вылетели офицеры ГРУ полковник В. Бунин, подполковник В. Кириллов и майор А. Родичев. Их командировка длилась десять дней.

Следом за первой группой были командированы специалисты из научно-исследовательских институтов – полковники Ю. Мажоров, И. Евсиков и П. Безкоровайный. Их сопровождали несколько сотрудников из КГБ, но они занимались своими делами и техникой с «Пуэбло» не интересовались.

Вот, собственно, и все электронщики. Теперь слово им самим.

Полковник в отставке Владимир Кириллов:

«В тот период я служил в институте, который входил в систему ГРУ, в должности начальника отдела. Вызвал меня к себе начальник 6-го управления генерал-лейтенант Строилов и сказал: «Собирайся. Надо лететь в Корею, посмотреть аппаратуру на «Пуэбло», оценить, выдать свои предложения».

Приказ есть приказ. Собрались, полетели из Москвы в Пхеньян. Нас встретили, отвезли в порт Вонсон. Корабль еще стоял там. Правда, название корабля корейцы уже закрасили. Но аппаратура находилась на своих местах, на судне.

Было там помещение, и на довольно высоких стойках, в два ряда с проходом размещалась аппаратура. Побили, покрутили американцы ее основательно. Действовали, скорее всего, кувалдами, но очень эффективно.

Кое-что осталось. Например, шифровальные аппараты. Но разобраться в них оказалось крайне сложно, потому, что основные элементы – кодирующие шифровальные блоки – отсутствовали.

На судне находился специальный люк, идущий до самой воды, как раз из этого помещения. Видимо, когда начался штурм корабля, эти шифровальные блоки выбросили в люк, в море. Поверьте мне, старому, с военных времен шифровальщику.

Что же касается аппаратуры радиоэлектронной, то чего-то необычно нового мы не нашли. Ну, разве что широкополосная записывающая аппаратура для записи сигналов широким спектром. Тогда еще не было магнитофонов, а на «Пуэбло» уже стояли машины записи, мне кажется, на дюймовую пленку.

Пленка обычная, но с поперечной записью.

Важно, собственно, другое, не новинки электроники. Их там не было. Побывав на этом корабле, а он стоял еще у стенки, теплый, электричество работало, я сделал для себя очень важный вывод: какое большое значение уделяют американцы радиоэлектронной разведке с позиций корабля. У нас в ту пору таких кораблей не было.

Когда я возвратился из Кореи и докладывал первому заместителю начальника ГРУ генерал- полковнику Хаджи Мамсурову, начальнику 6-го управления генерал-лейтенанту Георгию Строилову, начальнику направления генерал-майору В. Модебадзе, пытался донести до них именно эту мысль. Тем более, как показало время, мы оказались способны создать корабли радиоэлектронной разведки и получше, чем у американцев».

Руководителем второй группы, которая улетела в Пхеньян следом за первой, в том же феврале 1968 года назначили талантливого ученого, главного инженера ЦНИРТИ имени академика А. Берга полковника Юрия Мажорова. Кстати, по возвращении из Кореи Юрий Николаевич возглавит этот институт.

Командировка группы затянулась почти на три месяца. Но надо сразу сказать, не по вине наших ученых.

А теперь слово генерал-майору в отставке, лауреату Ленинской и Государственных премий Юрию Мажорову:

«Начало 1968 года ознаменовалось громким международным скандалом. У берегов Северной Кореи был захвачен разведывательный корабль «Пуэбло». Вся пресса бурно обсуждала это происшествие. Нам, конечно, было любопытно узнать, что за аппаратура использовалась американцами для задач разведки. Но я даже и предполагать не мог, что буду иметь хоть какое-то отношение к этому инциденту.

Однако вскоре мне сообщили о командировке в Северную Корею. Летели мы спецрейсом, поэтому в самолете пассажиров было немного. Разместились в заднем салоне, а аппаратура, которую мы брали с собой, оказалась увезенной в МИД, опечатанной и отправленной дипломатическим багажом.

Летели мы довольно долго, с посадками в Свердловске, в Новосибирске и в Иркутске.

Над Китаем шли на высоте 10 тысяч метров, но видимость была хорошая. В иллюминаторе внизу виднелась безжизненная пустыня с редкими населенными пунктами.

В Пхеньян прибыли утром следующего дня. Из аэропорта нас привезли в советское посольство. Представили послу, военному атташе. Посол сообщил, что обстановка в стране достаточно сложная и нам предстоит какое-то время провести в посольстве. Посоветовал часто за территорию посольства не выходить.

Военный атташе сказал, что в стране нагнетается обстановка. По ночам часто стреляют зенитки, но по каким целям, неизвестно.

Прошла неделя. Нас никуда не допускали. Атташе сказал, что корейцы готовят аппаратуру для осмотра, но когда это будет, он и сам не знал. Ситуация непонятная. А что, собственно, готовить? Мы стали роптать – ведь не в заключении находимся. В конце концов, нам разрешили выход в город.

Наступил март, но до дела нас не допускали. И вот, пришел тот день, когда нас повезли для ознакомления с разведаппаратурой «Пуэбло». Однако вместо порта, где находился корабль, доставили в какую-то воинскую часть и привели в большой спортзал. В центре стояли столы в два ряда и на них сложены различные блоки радиоаппаратуры. Сбоку от столов лежали груды кабелей, вдоль стен собраны антенны и мачты. Мы остолбенели: зачем все разобрали? Через переводчика спросили, есть ли схемы соединений блоков. Оказалось, нет. Им просто поставили задачу все разобрать и привезти сюда. Они выполнили приказ, а как было смонтировано – не знают.

Я и до сих пор уверен, вряд ли это сделали по глупости или недосмотру. Скорее всего, корейцы не очень-то хотели, чтобы мы изучали аппаратуру. Но напрямую отказать не посмели. Надеялись, что мы не разберемся в этих кучах блоков и антенн. Теперь стала понятна и причина с нашим долгим допуском к работе. Видимо, не один корейский руководитель думал, как отделаться от этих русских. Отделаться не удалось.

Для начала мы решили сгруппировать отдельные блоки в предполагаемые комплексы аппаратуры. В ход пошли внешние признаки: окраска, разъемы, надписи. В общем, нам удалось привести все в систему и установить состав разведывательной аппаратуры.

Первое, что бросилось в глаза, – это типовые серийные блоки. Значит, американцы не разрабатывали аппаратуру специально для «Пуэбло». У нас же аппаратура для военно-морского флота разрабатывалась по особым требованиям. И выполнение этих требований нередко приводило к ее утяжелению.

Вывод был прост – американцы свою аппаратуру под требования моряков не дорабатывают. Вместо