- Апокалипсис Иакова. 20 страниц трактата дошли до нас во фрагментарном состоянии. Литературную форму его описать довольно трудно. Заглавие текста гласит, что это - апокалипсис, тогда как первая же строчка уверяет, что это толкование. В том смысле, что Иаков связан с Откровением, полученным им от воскресшего Иисуса, он может быть назван токованием Откровения. Однако, его подлинное строение выдержано в форме двухчастного рассказа Феуды, отца Иакова, данного Мэрииму, священнику и родственнику Феуды, который, очевидно, был представлен в обличии Иакова.     В прошлом трактат состоял из четырёх искусно аранжированных частей. Ввиду их стилизованной формы и баланса друг с другом они описывались как 'гармоническая проза', наделённая 'гимническим' качеством. Три из этих частей являются ареталогиями. Одна (49,5-15) состоит из серий самоутверждений воскресшего Иисуса в духе 'Я есмь...'. Другая (58,2-20) является чередой высказываний о воскресшем Иисусе в третьем лице, со стороны Иакова ('Он есть...'). В дальнейшей ареталогии (55,15 - 56,13) воскресший Иисус затрагивает специфическую роль Иакова, во втором лице ('Ты есть...'). Из цельного описания третьей ареталогии можно сделать вывод, что Иаков послан в мир ради исполнения, т. е. в роли гностического искупителя.     Четвёртая часть (62,16 - 63,29) - молитва, обращённая к Иакову. Её современная аранжировка предполагает, что кто-то может читать её как молитву мученика незадолго до его смерти. Однако вряд ли её первоначальный вид был таким же, как сейчас. Как это вытекает непосредственно из её контекста, она имеет характер молитвы, которую можно читать, если в будущем вы столкнётесь с периодом гонений или испытаний. Характер просьбы в 62,21-22 предполагает, что ранее там описывалась некоторая перспектива дальнейшего существования в мире. Материал в 63,23-24 говорит уже о чём-то другом, нежели о мученической смерти (как в 63,5-6) и фактически предполагает наличие тех же напастей и испытаний, какие могут выпасть на долю читателя в повседневной жизни.     В целом трактат является чисто гностическим по своему характеру, он также показывает ошибочность строгой трактовки обычных для гностиков тем. Он также не может быть отождествлён с любой из известных нам гностических систем II столетия. С другой же стороны, автор его прибегал к довольно широкому использованию иудео- христианских традиций. Иаков, занимавший особо выдающееся место в иудео-христианских кругах, рассматривался как обладатель особого Откровения Иисуса и наделялся такой ролью уже в гностической традиции, которая очень успешно конкурировала с Откровениями канонической традиции Петра. Например, Иаков является 'провожатым', ведущим гностика через дверь небесного царства и даже вознаграждающим его (55,6-14; ср. 55,15 - 56,13). Это описание чем-то походит на описание Петра как хранителя ключей от Врат Небесных (Матф. 16:19).     Что же касается даты и места написания текста, то здесь мало что можно сказать с уверенностью. В силу основных иудео-христианских традиций, на которые и опирается трактат, вполне вероятно, что его возникновение напрямую связано с вышеназванными кругами. Отсутствие же в тексте каких-либо намёков на ранее развившиеся гностические системы и почти полное отсутствие ссылок на новозаветную традицию предполагает весьма раннее время его происхождения.     Наличие и порядок расположения этих двух Апокалипсисов Иакова в Кодексе V, несомненно, является делом неслучайным. Оба апокалипсиса сталкивают друг с другом различные аспекты традиции Иакова и реально дополняют друг друга. Если I Апокалипсис Иакова делает акцент на период, предшествующий мученичеству Иакова, то II Апокалипсис Иакова описывает его страдание и смерть в соответствии с пророчеством I-го.

© Ed. by James M. Robinson. The Nag Hammadi Library in English.

Revised edition. San-Francisco, 1988.  Pages 272-273.

By Charles W. Hedrick, ed. by Douglas M. Parrott,

пер. с англ. - А. Мома.

Вот речь, которую Иаков Справедливый произнёс в Иерусалиме, и которую записал Марейм, один из священников. Он обращал её к Феуде, отцу сего Справедливого, ибо он был родственником его. Он сказал: 'Слушай! Приди с Марией, женой твоей и родственниками твоими [...] следовательно [...] этого [...] ему, он поймёт. Ибо узри, многие встревожены его [...], и они сильно гневаются на него. [...] и они молятся [...]. Ибо он должен бы и другим тоже часто говорить эти слова.

По обыкновению говорил он эти слова, пока многие люди сидели. Но (по такому случаю) он вошёл и [не] сидел на месте, таков был обычай его. Пожалуй, он восседал над пятым рядом ступеней, являющимся (высоко) почётным (местом), тогда как все наши люди [...] слов [...].

[...]. Я - тот, кто получил Откровение от Плеромы Нерушимости. (Я) - тот, кто был первым призван тем, кто велик, кто повиновался Господу - тем, кто проследовал через Миры [...], тем, кто [...], тем, кто обнажался и ходил нагим, тем, кого нашли в смертельном (состоянии), хотя он и был почти вознесён в Нерушимость - тем самым Господом, который присутствует, придя как сын, который видит, и как брат, которого он искал. Он придёт в [...] создавшего его, поскольку [...] и он соединяет [...], освобождая его [...] в [...], то(го), кто пришёл к [...].

Ныне же я снова богат познанием, и у меня есть уникальное понимание, пришедшее исключительно свыше и [...] исходящее из [...]. Я [...] кого я знал. Открытое мне было сокрыто от любого и открыто будет (только) через Него. Те двое, кого я вижу [...] (и) их уже почти проповедуют такими словами: 'Осуждён он будет вместе с неправедными'. Тот, кто жил без богохульства, умирал от богохульства. Того, кто был отвергнут, они [...].

[...] плоть, и именно через знание я выйду из плоти. Я, несомненно, умираю, но я отыщусь именно в жизни. Я вошёл, чтобы они могли судить [...]. Я изойду в [...] судить [...] я не несу порицание слуг его [...]. Я спешу сделать их свободными и хочу забрать их выше того, кто хочет править ими. Если им помогли, то я - собрат по Тайне, молившийся Отцу пока он не [...] Нерушимость [...] первый в [...]'.

Я - первый порождённый Сын. -

Он разрушит владения их всех. -

Я - возлюбленный.

Я - праведный.

Я - Сын Отца.

Я говорю даже когда слушаю.

Я приказываю, даже когда получаю приказ.

Я показываю вас даже когда ищу.

Узри же, говорю я, чтобы я мог изойти.  Обрати внимание на меня, чтобы ты смог увидеть меня!

Если я начал быть, то кто я тогда? Ибо я [не] пришёл как я, а также не смог бы проявиться как я. Ибо по обыкновению я живу мизерное время [...].

Однажды, когда я сидел в размышлении, он открыл дверь. Тот, кого ты ненавидел и преследовал, вошёл ко мне. Он сказал мне: 'Привет, мой брат, привет, мой брат'. Когда я поднял к нему лицо, мать (моя) сказала мне: 'Не пугайся, сын мой, ведь он сказал тебе 'мой брат'. Ибо вы были вскормлены одним и  тем же молоком. Из-за этого он и говорит мне: 'моя мать'. Ибо он не чужой нам. Он - твой сводный брат [...].

[...] эти слова [...] великий [...] я найду их, и изойдут они. Однако я странник, и в мыслях их нет знания обо мне, ибо знают они меня в этом Месте. Но было нужно, чтобы прочие познали через тебя.

[Ты] - тот, кому говорю я: слушай и понимай, ибо масса, когда она будет слышать, будет и медленно разуметь. Ты же понимай, когда я смогу говорить тебе. Отец твой - не моя мать. Но отец мой стал отцом тебе.

Эта девственница, о которой ты слышишь - как [...] девственница [...] именно, Девственница. [...], как [...] мне ради [...] знать [...] не как [...] кому я [...]. Ибо он [...] его, что также полезно для тебя. Твой отец, который, (как) ты считаешь, будет богат, станет дарить, чтобы унаследовал ты всё то, что ты видишь.

Я обращаюсь к тебе, чтобы поведать тебе те (слова), которые произнесу. Поэтому, когда ты слышишь, навостри свои уши, и понимай, и действуй (соответственно)! Именно из-за тебя они проходят мимо, побуждаемые тем, который славен. И если они хотят внести смуту и (захватить) обладание [...] он начал ни [...], ни те(х), которые приходят, посланные им, чтобы создать это настоящее творение. После всего этого, когда он будет посрамлён, он встревожится, что его далёкий от Эонов труд - ничто. А наследство его, которым он похвалялся как великим, явится малым. А дары его не благословенны. Его обещания - злые намерения. Ведь ты - не (орудие) его сострадания, но именно через тебя творит он насилие. Он хочет творить беззаконие по отношению к нам и будет владычествовать на время, ему отведённое.

Но понимай и знай Отца, сострадание имеющего. Ему не было дано наследство, бывшее безграничным,