душа на двоих». «Иногда совершенно посторонние люди гораздо ближе друг другу, чем выросшие под одной крышей». «Все, что рождается в природе, для чего-то ей нужно».
«Загадка природы», – сказал старенький генеалог. Может, особо ценным, особо любимым своим созданиям природа и впрямь дает два тела на одну душу? Ну вроде как дублирующий орган в организме? Настена умерла, зато Настена живет, только уже в другом теле?
Бред? А много мы вообще знаем об окружающем нас мире, о его устройстве и закономерностях?
Насколько мудрее нас были наши предки, которые для каждого созвездия придумывали десятки легенд! Не для того, чтоб порадовать детей сказкой на ночь, а для того, чтоб языком образов и эмоций объяснить себе невероятную сложность и красоту Вселенной.
Мы скептически и снисходительно относимся сейчас и к обрядам язычников, и к ритуальным пляскам туземцев, и к заклятиям шаманов. Мол, что с них взять? Не доросли еще до настоящей цивилизации.
Конечно, куда им до нас! Вот наша современная медицина подходит к человеку не как к сложному, хрупкому и многоплановому существу, не как к настоящему микрокосмосу, божественному чуду, а как к примитивному механизму, которому можно помочь капельницей или скальпелем. Как зубилом и отверткой: винтик подвернул – и все в порядке. Никакого тебе разбирательства – откуда? Симптом – диагноз. Прогноз – лечение. А как же, извините, предыстория? А первопричина? А неповторимость?
Вот и Иван Волохов прожил сложную жизнь. Борьба за премию, борьба за имя. Наверняка был атеистом и кабинетным экспериментатором. И в его семье спустя два поколения вдруг происходит это чудо – чудо любви природы к своим созданиям.
Игорь поехал к себе, на съемную квартиру. Сегодня ему просто необходимо было побыть одному.
По дороге зазвонил мобильник. Игорь не сразу сообразил, что это его аппарат. Вчера он отдал его на изучение Аське и разрешил девочке записать туда мелодии звонков на ее выбор. Сейчас у него в машине звучал ни больше ни меньше, как Свадебный марш Мендельсона.
Звонила Альбина. Она никогда не спрашивала напрямую, приедет ли он ночевать. Просто просила его купить что-нибудь по дороге и уже по его ответу понимала, ждать его или нет. Возможно, она боялась показаться навязчивой.
Игорь сказал, что сегодня не приедет, и уловил в ее голосе грустные нотки. Но сейчас ему было все равно.
В почтовом ящике неожиданно обнаружилось письмо от Натальи.
Он надорвал край конверта, достал тонкий листок и прочел небольшое послание, поставившее окончательную точку в его небольшом расследовании.
«Игорь, сынок, – писала Наталья корявым неловким почерком и с ошибками, – я все ворочалась после твоего ухода. Полночи спать не могла. Все вспоминала наш разговор. Надьку, дурочку нашу, вспоминала. И хахаля ее московского и чертова его папашу профессора. И тут меня как током шарахнуло. Вспомнила я, как ирода этого звали. Альфред. Наврала я тебе про Альберта да Альфонсо. Напутала дура старая. Так ведь сколько годов-то прошло. Но сейчас я точно вспомнила. Знаешь, у нас в деревне городские дом на лето снимали, так у них пуделек был. Его тоже Альфредом звали. Я еще вспомнила, мать как узнала, каким именем Надька собирается назвать младенца, раскричалась, что не позволит внуку собачье имя давать. Она считала, что это собачья кличка. Слава богу, девка родилась. Все ж Алевтина – не Альфред.
И вот еще, что я вспомнила: москвовед он был. Слово-то какое потешное. Надеха мне это так объяснила – дома да улицы старые изучал. Отсюда-то, видать, у нашей Альки и страсть такая была ко всем этим книжкам да открыткам.
Ты, Игорек, возвращайся из своей Москвы. А коли надумаешь тама остаться, так береги себя. Спасибо тебе за деньгу, что ты мне под хлебницей оставил. Обнимаю тебя. Тетка Наталья».
Глава 12
Неожиданный враг и нежданная любовь
Вита была вполне довольна. Евгений Леонидович позвонил ей вчера вечером и торжественно- заунывным голосом сообщил, что результаты его изысканий совпадают с ее пожеланиями, и он очень рад, что ему не пришлось обманывать такого замечательного молодого человека.
Дальше он прочел очередную нудную лекцию, но на сей раз Вита слушала его спокойно. Она так повеселела от известия профессора, что подобные мелочи ее не раздражали.
– Спасибо, дорогой Евгений Леонидович, – пропела она, поймав недолгую паузу, – вы правы, как всегда. Скажите, а Игорь очень расстроился?
– Расстроился? Да нет, я бы так не сказал.
– Спасибо вам большое. Вы нам очень помогли. Всего хорошего. – Она поспешно опустила трубку на рычаг.
Вот и все. Глупая история с девчонкой закончилась. К Игорю эта семейка не имеет никакого отношения. И главное, ей, Вите, даже не пришлось врать.
Теперь все очень быстро встанет на свои места. Он поймет, что глупо оставаться в их доме, и переедет к ней. Расстроится при этом вдова или нет, не имеет ровно никакого значения. Главное – она, Вита, будет наконец-то счастлива, так что ей совсем не жалко, если и другим при этом будет хорошо.
С Игорем они договорились встретиться в восемь. В пять она уже была дома и приготовила шикарный обед, который по времени походил скорее на ужин. Вон как все хорошо складывается. В одном флаконе Игорь получит от нее помощь и понимание (это ведь именно она отправила его к Дворжецкому, когда возникла эта странная ситуация), моральную поддержку (кто будет сейчас зализывать его раны от полученного разочарования? Правильно, уж точно не Альбина), ну и всякие там мелочи вроде вкусной трапезы и ухоженного стройного тела.
Какой же дурак вернется после этого в дом к стареющей вдове с чужим ребенком? Что бы он там ни говорил про похожесть девочки на его дочь. Мало ли похожих людей! Что ж теперь со всеми жить, что ли?
Есть, конечно, еще один щекотливый аспект – деньги. Хоть и хочется верить, что Игорь не по этой части, но на сто процентов этого утверждать нельзя.
Богатая вдова – тоже по-своему лакомый кусочек. И об этом надо помнить.
Он пришел чуть раньше. Вита вздрогнула. Его приход всегда был немного неожиданным. Ей вечно казалось, что позвони он в дверь на пять минут позже, она сумела бы подготовиться лучше.
Игорь выглядел немного усталым, но совсем не грустным, даже можно сказать, наоборот, довольным.
Он поцеловал ее в щеку, прошел в комнату, на ходу закатывая рукава и расстегивая верхние пуговицы рубашки. От кухонной духовки шел такой жар, что в квартире действительно было очень душно.
Он опустился на тахту и радостно ей улыбнулся, Вита подошла и села рядом. С наслаждением провела рукой по его вспотевшему лбу, чуть влажным волосам.
– Вита… Я дурак, мне не надо было копаться в этом. Я истратил кучу времени, сил, денег. И все зря. Но это ничего не изменило. Я люблю Аську! Как если бы…
– Что ты хочешь сказать? – Ее голос звучал как-то непривычно для нее самой. Жестко и испуганно.
Игоря ее вопрос удивил, и еще больше удивила эта произошедшая с ней перемена. Вита сидела абсолютно прямо и неподвижно, как каменная статуя. Таким же неживым было ее лицо. Рука, гладившая его волосы, замерла в воздухе.
Он вдруг пожалел, что пришел сюда. От прежней легкости не осталось и следа. В этой женщине было что-то пугающее.
– Я хочу сказать, что зря ходил к этому профессору. Хотя я очень благодарен, что ты пыталась помочь. Понимаешь, даже если бы я узнал, что Аська действительно двоюродная сестра моей Настены, я… я не смог бы любить ее больше, чем сейчас люблю. Ничего бы для меня не изменилось.
– Ты останешься жить с ними? – Она по-прежнему не шевелилась.
– Наверное. Я не знаю.
– Ты останешься жить с ними, – повторила она медленно, почти по слогам. Это было уже утверждение, а не вопрос.
– Но я и так живу там, Вита. Какое отношение это имеет к нам с тобой? – Он отвечал ей словно по инерции. На самом деле никакого «мы с тобой» не было. Не было изначально.
