сидела, уставившись в пол. Все остальные хлопали глазами, приходя в себя после рассказа. Кто-то уже шептался, обсуждая подробности, кто-то просто мотал головой.

Женька неожиданно спросил:

– Ас гетто что случилось?

– Что-что? – улыбка Льва Залмановича стала крайне виноватой. – Через неделю отправили в лагерь смерти. Кое-кто выжил, но…

И он, махнув рукой, отправился к последней парте.

Теперь все смотрели на меня. Я очнулся.

– Итак, есть предложение вынести предупреждение пионеру Архипову за… за низкую сознательность. Кто за?

– Погодите! – взвилась Танечка. – Но ведь тут религиозная пропаганда! Мы же собирались…

Пионервожатая осеклась под безнадежным взглядом Вассы.

– Кстати, о религии, – подал с задней парты Лев Залманович, – сегодня Люба… Любовь Александровна рассказала, как она за образами пакеты с листовками прятала, когда связной стала. В той деревне полицаи дюже набожные были, за иконами никогда не шарили.

Он в который раз уже заставил всех улыбнуться, а потом еще и добавил поучительно:

– Так что бог, если его использовать правильно, тоже может помочь хорошим людям.

Когда класс отхихикал, я повторил:

– Кто за?

Забыли все. Даже Красноперкина.

Мама не хотела пускать меня в школу, но я была непреклонна. Остановить меня было невозможно, я сносила все на своем пути. В школу неслась пешком, испытывая ни с чем не сравнимый кайф от джинсов и кроссовок. А пока здесь жила, не ценила.

Совершенно забыла про то, что в школе на входе нужно регистрироваться, получила по ногам турникетом, но даже это не испортило мне настроения.

Ворвалась в класс… Ох, черт… А вот от этого я отвыкла.

Первой реакцией было пройти по рядам, повырывать у всех комики, открыть окно. Так и хотелось всех встряхнуть и рявкнуть:

– Что вы уперлись в экран, посмотрите друг на друга! На улице весна, солнышко! А вы тут под кондишеном душитесь.

Но я сдержалась. Один раз уже наломала дров, теперь на всю жизнь запомнила, что действовать нужно осторожно. Я плюхнулась на стул и принялась аккуратно рассматривать окружающих, вспоминая, что мне рассказывал Витя.

Сушка… Кто ж из них Сушка? Я аккуратно отправила ей сообщение и стала смотреть кто ответит. Ага, есть! Сушка – это вон та хмурая девочка. И зовут ее Снежана. И на самом деле она веселая и очень сильная.

Ястреб… Вот он! Дима. Мальчик совсем невысокого роста, а сидит за последней партой. Это ж он на форуме звезда, а в жизни об этом никто не догадывается. А я когда-то была уверена, что влюблена в него…

Витя сказал, что главное с этими двумя договориться, а дальше уже все пойдет по накатанной.

Мои размышления прервал учитель истории, который вошел в класс и уже начал рассказывать про то, как будет проходить экзамен.

– А теперь я хочу, чтоб вы немного потренировались. К доске пойдет…

– Я!

Ой, нужно все-таки научиться сдерживаться. Ладно одноклассники, историк чуть под стол не свалился.

Пока отвечала, я наблюдала за классом. Благо, ответ лился сам собой и умственных усилий не требовал. Ага! Глаза начали поднимать! Отрывайтесь, отрывайтесь от своих комиков. Ну улыбнитесь хоть кто-нибудь!

– Отлично, Воробьева, просто отлично! – перебил меня учитель. – Я даже не знаю, что сказать! Как ты готовилась? Тебе кто-то помогал?

– Да, конечно, – сказала я. – Помогал…

Вспомнился Женька. На секунду как будто свет померк, так стало тоскливо… Но я быстро взяла себя в руки.

– Главное говорить побольше. Буквально пару дней тренировок – и так отвечать сможет каждый.

Я быстро оглядела класс и успела заметить заинтересованный взгляд Димки, который, правда, немедленно уткнулся в комик.

Ничего, прорвемся!

Мы с Женькой сидели на самой верхушке груши и жевали бумагу. Нет, не потому что голодные, а просто жеваная бумага – лучший боеприпас для плевательной трубочки. Сегодня мы собирались славно повоевать.

– И обязательно было это предупреждение давать? – недовольно проговорил-прожевал Женька.

– Обязательно.

– Ничего не обязательно! Я кругом прав, а мне – предупреждение какое-то!

И Женька без предупреждения плюнул в меня жеваным комочком. Я решил, что это не считается за начало боевых действий, потому что плевался он без трубочки.

– Слушай, – примирительно сказал я, – я тоже хотел, чтобы тебя полностью… оправдали, что ли.

– А чего не предложил? – Женька оторвал еще кусок от газеты и сунул его в рот. – Вассу испугался?

– Нет. Мне папа посоветовал.

Женька возмущенно хмыкнул, но плеваться на сей раз не стал.

– Серьезно! – я даже ударил себя в грудь, крепко вцепившись в ствол второй рукой. – Он долго что-то объяснял… Короче, если бы мы тебя вообще никак не наказали, Васса не успокоилась бы. И, может, все- таки добилась твоего исключения…

В плечо мне стукнул очередной снаряд.

– Шит, – огорчился я, – когда папа объяснял, там все логично было.

– «Шит»? – удивился Женька. – Это еще что?

– Это по-английски, – обрадовался я изменению темы. – Это означает… нехорошее слово.

Женька недоверчиво окинул меня взглядом:

– Откуда знаешь?

– А я в будущем был, – ответил я, широко улыбаясь.

– Ого! – Женька выразил изумление, принимая игру. – И как там, в будущем?

– Нормально! Компы у всех, комики… это такие карманные телефоны… Ай!

– Не дури голову, – сказал Женька. – Напридумывал всяких слов!

– Вот увидишь, – сказал я, прячась за ствол и доставая из кармана трубочку.

Она у меня именная, лично оплетенная цветной проволокой.

– А ты в будущем, – Женька тоже устраивался поудобнее, что предвещало интенсивную перестрелку, – кем будешь? Известным писателем-фантастом?

Я вдруг вспомнил экзаменатора по истории.

– Не-а! Я учителем буду.

Женька, который уже поднес свою трубку к губам, почему-то передумал плеваться.

– Слушай, – сказал он, как мне показалось, смущенно, – а я кем стану?

– Не знаю, – беззаботно ответил я. – Теперь это только от тебя зависит!

И открыл огонь.

– Оля, Оль, подъем! Вставай скорее, сегодня последний экзамен!

Я пулей вскочила с кровати. С одной стороны, волноваться было особенно не за что, если уж историю с