как рукой снимет – и энергия от нее пойдет к зрителям, и голос зазвучит, и все будут довольны.

Но пока они еще ехали в машине, она позволила себе немножко подепрессировать и недовольно побурчать. Краб ее бурчания не замечал и не лез к дочери с разговорами, слушал песни по радио и только иногда спрашивал дорогу, теряясь на улицах столицы. Приехали к телестудии вовремя, их пропуска, как и обещал Бальган, оказались на месте. Татьяна спросила у какого-то манерного молодого человека с крашеными ногтями про Бальгана и тот ответил, что продюсер сейчас находится у режиссера в будке, они обсуждают программу, а потом пояснил какая именно гримерка выделена для Татьяны и как туда пройти. Краб и дочерью пошли в гримуборную, которую выделили для Татьяны.

По дороге к гримерке они столкнулись с высокой ухоженной женщиной лет тридцати, которая увидев Татьяну, остановилась, назвала ее 'деточкой', чмокнула в щечку, спросила – как она поживает, прошел ли шок после того как по ней стреляли? Татьяна тоже была любезна и улыбчива, поблагодарила ее за заботу, обняла на прощание и пожелала удачного выступления. Женщина пошла в свои апартаменты в сопровождении четырех телохранителей-амбалов.

– Что это она сегодня такая любезная? – вполголоса спросила сама у себя Татьяна. – Ворона в темечко клюнула что ли? Даже поздороваться со мной не забыла.

– А кто это? – проходя за дочерью в гримерку с костюмами на плече, поинтересовался отец.

– Поп-дива Милена Дольская, – ответила Татьяна, – наша российская мегазвезда. Помнишь я тебе про нее рассказывала?

– Ты говорила, что она старая уже, в тираж пора, а ей лет тридцать всего, – сказал отец, – она моложе меня.

– Ха-ха, на ней три тонны макияжа и пластических операция столько сделано, что пупок уже скоро окажется на подбородке, – ответила Татьяна, – вот и выглядит поэтому хорошо. Деньги есть – будешь выглядеть моложаво. Сейчас, папа, вошло в моду выглядеть моложаво. А вообще-то она тетка-то неплохая, эта Дольская, посмотрим еще на меня когда я буду в ее возрасте, может быть, я еще похлеще стервой, чем она буду.

Отец оставил костюмы внутри гримерки, а сам встал возле дверей снаружи, пока дочь переодевалась для выступления. И вскоре он увидел как 'неплохая тетка' Милена Дольская несется уже в концертном костюме – в шикарном платье, расшитом вручную на своих высоких каблучищах мчится по коридору в его направлении. Глаза ее были налиты кровью как у голодной волчицы, у которой отняли кусок мяса. Поп-дива подскочила к двери, которую прикрывал своим торсом Краб и остановилась напротив, а ее четыре 'волкодава' выстроились сзади, тяжело дыша словно цепные псы.

– Я хочу войти!!! – громко крикнула Дольская Крабу прямо в лицо.

Он попытался возразить, что Татьяна переодевается, но поп-дива бесцеремонно оттолкнула его и рванула за ручку двери. С женщиной Краб драться не стал, отошел в сторонку и пропустил ее внутрь, а дверь оставил приоткрытой. Телохранители Милены – все как на подбор рослые, одинаково сложенные даже на лицо были похожи, как братья. Дольская забежала в гримерку, увидела Татьяну, которая стояла в лифчике и в трусиках, держа в руках концертные джинсы.

Дольская сразу же стала орать:

– Ты, малолетка наглая, ты как посмела выступать после меня! Не доросла еще, чтобы после меня на сцену выходить!

И так далее в том же духе. Татьяна поспешила натянуть брюки, футболку и тяжелые ботинки на толстой подошве, поэтому ничего не отвечала, а когда переоделась, стала возражать поп-диве – мол, не знаю я ничего про очередность выступления, я только приехала и куда меня в программе Бальган поставил, в том месте и буду выступать! Краб заглянул внутрь гримерки опасаясь за дочь, но один из телохранителей Дольской с белым платочком в кармане безупречно выглаженного пиджака, этакий 'джентльмен', удержал его за рукав и приказным тоном произнес:

– Стой тут, не хрен туда соваться.

– Тебя забыл спросить, – ответил Краб, выдернув руку из клещей телохранителя и вошел внутрь.

Он поспел вовремя, потому что Милена уже раздухарилась не на шутку – ее трясло от злости, а напряженные когти рук с длинными ногтями были похожи на лапы стервятника. Но Татьяна и не думала отступать, а настойчиво просила Дольскую выйти вон из ее гримерки, указывая пальцем в направлении двери. И тогда разъяренная поп-дива не сдержалась, стремительно ухватила Таню за рыжие ее кудри и стала тягать ее голову туда сюда. Краб был в полной растерянности, ведь ему артисты вообще представлялись этакими небожителями, которые поют о вечном и добром, ведут себя интеллигентно, а сами по определению должны быть эталоном порядочности – а смотри-ка ты на них – дерутся как два морпеха на учениях.

Он даже и не знал что предпринять в этих условиях, поэтому стоял, как столб, наблюдая как две певицы сцепились и дергают, царапают друг друга за разные места. В это время Татьяна, которой убитый киллером ее телохранитель Саша в свободное время показывал приемы и учил защищаться, перехватила инициативу в драке – она с размаху врезала поп-диве носком тяжелого ботинка на платформе под коленку. Милена завизжала благим матом, выпустила Танины волосы и непроизвольно нагнулась, потянувшись руками к больному месту, а Татьяна, не теряя времени, боднула Дольскую головой прямо в нос. Та зашаталась на высоких каблуках, рухнула на попу и растянулась на полу. Два телохранителя Милены кинулись поднимать поп-диву, а еще двое схватили Татьяну и закрутили ей руки за спину так, что она закричала от боли. Это обстоятельство вывело Краба из состояния столбняка.

– Отпустите ее, – сказал он телохранителям Дольской, подходя ближе.

– Сдрисни отсюда, урод, пока цел! – зло бросил тот, что крутил Татьяне руки.

Он подкрепил свои слова резким тычком пальцев ладони в глаза Краба. Но Краб голову от удара уберег, пальцы телохранителя Дольской перехватил и резко вывернул его руку наружу, а потом ударом ноги в колено сбоку уронил телохранителя так, что тот, показав чудеса кульбита, с грохотом рухнул на пол. Второй охранник, бросив Татьяну, кинулся на Краба и стал боксировать по воздуху, потому что попасть в лицо отцу Татьяны он не мог.

Стиль боя у него был предельно однообразен и монотонен – два удара левой, а потом один с замахом правой. Краб отступал до поры до времени, а потом одним ударом пробил брешь в обороне противника и стал его мутузить почем зря до той поры, пока тот не отлетел в угол с расквашенным в кровь лицом. В это время поднялся первый, но Краб не дал ему опомниться и ударом ботинка в челюсть снова заставил рухнуть на пол.

Милена, которую ее телохранители подняли с пола, увидев такую картину, поспешила спрятаться за спинами двух своих амбалов, а те, в свою очередь поняв, что голыми руками им с Крабом не совладать, вытащили электрошоковые дубинки. Татьяна залезла с ногами на столик и прижалась спиной к стене. Крабу не хотелось получить удар током, но и умолять о пощаде – было ни в его правилах. Поэтому он решил таки принять этот неравный бой. И неизвестно чем бы он кончился, если бы позади телохранителей Милены не появился вдруг Бальган.

Он увидел нелицеприятную картину и с разбега толкнул в спину своим массивным телом одного из телохранителей Милены – того самого 'джентльмена' с белым платочком в кармане. 'Джентльмен' толчка сзади не ожидал, оттого растерялся, взмахнул дубиной, поддавшись вперед и налетел прямо на удар Краба ногой в живот. Он согнулся напополам, рухнул на колени, а Краб схватив его за затылок надел его голову на свое колено, а затем выхватил у него дубину.

Второй телохранитель развернулся, чтобы врезать разряд электротока тому, кто толкнул его товарища, но растерялся, увидев Бальгана и замешкался. Ведь именно Бальган когда-то взял его на работу. Этих секунд Крабу хватило чтобы подскочить сзади и опустить боевой трофей – электрошоковую дубинку телохранителю на голову. Охранник пошатнулся и упал. Сражение было закончено безусловной победой сборной 'команды' Татьяны. Милена была в ярости.

– Ты мне за это ответишь! – стала кричать она на Бальгана. – Ты никак не можешь прекратить надо мной издеваться!

Продюсер попытался выяснить в чем дело, а когда понял причину конфликта, пояснил, что он тут тоже не при чем – в таком порядке захотел снимать режиссер, но даже это полная ерунда. А может быть и такое, что в эфире при трансляции все выступления вообще поменяют местами, так что их ссора выеденного яйца не стоит. Но Милену Дольскую его аргументы не утешили – у нее был разбит нос, поэтому сниматься ни в