следующий день вернулась с советом обратиться по адресу, к Каетану (Фердинанд Максимилиан Брокофф, 1709).
26. Святой Адальберт (он же Войтех), второй епископ Пражский, стал со временем весьма почитаемым национальным святым (захоронен в соборе Святого Вита, который изначально был посвящен не только Виту, но и ему тоже). А при жизни (X век) пражане его не любили и не раз изгоняли из города (Михал Брокофф, 1709, копия 1973).
27. Святой Филип Бениций был крайне скромен: прознав, что его считают основным претендентом на папскую тиару, он даже сбежал и прятался в пещере, пока папой не избрали другого. Изображен с отвергнутой тиарой у ног (Филип Мандл, 1714).
28. Бородатый святой Иван Чешский почему-то сопровождает святого Иоанна из Маты и святого Феликса из Валуа, организовавших в 1197 году орден для выкупа христиан из рабства. На эту мысль их каким-то образом навел встреченный в лесу олень с крестом между рогов (на постаменте). Пленных христиан под святыми караулит турок (Фердинанд Максимилиан Брокофф, 1714).
29. Когда язычники швырнули святого Вита в клетку ко льву, животное только облизало покровителю танцоров пятки. Тут о его ноги, для симметрии, трутся сразу два льва; один из них светлее – его чистили по экспериментальной лазерной технологии, которую потом решили не применять (Фердинанд Брокофф, 1714).
30. Святой Вацлав, что у малостранского конца моста, – самый поздний из трех, имеющихся на мосту, зато на этот раз – соло (Йозеф Б м, 1858).
31. Святые Косьма и Дамиан сжимают баночки с лекарствами, которыми бесплатно лечили больных. Вообще-то они были близнецами, но каким-то образом установлено, что Косьма – тот, что справа от Иисуса, а Дамиан – слева (Ян Майер, 1708).
Со стороны Малой Страны мост заканчивается двумя соединенными галереей башнями. Та, что слева, осталась от старого, XII века, Юдитина моста, но в 1591 году была перестроена в ренессансном духе. Правая моложе (заложена в середине XV века), зато на нее, как и на Староместскую башню, можно забраться по лестнице.
До 'бархатной революции' в здании справа от моста по пути к башне находился наблюдательный пункт местного КГБ (STB). Жителям говорили, что там стоит аппаратура для изучения статики моста, а на самом деле отсюда прослушивались разговоры соседних посольств и важных гостей, останавливавшихся напротив, в ренессансном доме 'У трех страусов' (dum U Tri pstrosu). С этим местом связана своя легенда. Как-то раз жена хозяина дома попросила его купить ей страуса. Любящий супруг не пожалел денег и добыл птицу. Жена, однако, захотела еще одного – и тоже получила. Когда же она стала мечтать о третьем, муж вскипел и сказал, что лучше бы она сама превратилась в страуса. Наутро по дому ходили уже три страуса, причем одна из птиц, как можно видеть на домовом знаке, была самкой. В 1714 году армянин Дамаян открыл тут первое в Праге кафе. Сейчас 'У страусов' – гостиница с предсказуемо дорогим рестораном.
Малостранская площадь
Толпа туристов выносит по продолжению Карлова моста, Мостецкой улице, на Малостранскую площадь (Malostranske namesti), в центре которой возвышается огромная барочная церковь Святого Николая (chram sv. Mikulase). Стоявший тут готический храм Фердинанд II передал в 1625 году иезуитам, решившим построить на этом месте церковь, которая символизировала бы величие ордена. Малостранская община, по преимуществу протестантская, сопротивлялась строительству изо всех сил, и прошло почти 80 лет, прежде чем Кристоф Динценхофер смог приступить к делу (1703). Строительство, затянувшееся на 50 лет, продолжали уже его сын Килиан-Игнац Динценхофер и зять Ансельмо Лураго.
Внутри стоит посмотреть фреску на своде главного нефа, одну из самых больших в Европе (1 500 м2), и огромные статуи апостолов и святого Николая на главном алтаре (скульптор Плацер). Образ святой Анны в правой боковой часовне – еще из старой готической церкви, деревянная Дева Мария на алтаре слева также относится к готическому периоду.
Прилепившийся к торцу церкви дом 'У каменного стола' украшен скульптурами того же Плацера, что и алтарь святого Николая. На первом этаже его в кафе Malostranska kavarna в конце XIX века собиралась пражская богема. А романтичные студентки, которых в советские времена здесь настиг первый поцелуй, сейчас причитают по-старушечьи и очень расстроены: в доме идет капитальный ремонт, кофейня закрыта и после реконструкции вряд ли будет такой обшарпанной, какой они ее помнят.
По левой стороне площади все дома очень красивые, с домовыми знаками и с барами-ресторанами на первых этажах; причем в одном из них, ренессансном N10 ('Золотой лев'), ресторан держали со времен Рудольфа II. Дальше целый угол площади занимает Хартиговский дворец, который напротив фасада святого Николая плавно переходит в дворец Лихтенштейнов (Lichtenstejnsky palac). До 1620 года он принадлежал Лобковичам, но после битвы при Белой Горе был конфискован у них Карлом Лихтенштейном. В 1945 году дворец конфисковали уже у Лихтенштейнов, объявленных коллаборационистами. В период строительства коммунизма здесь была Высшая партийная школа, сейчас здание отдано Академии музыкального искусства.
Чумной столб перед дворцом водружен после страшнейшей эпидемии 1715 года прямо на стоявший здесь до этого фонтан, таким образом, частично сохранившийся. За избавление от чумы благодарили Пресвятую Троицу, а также святых Вацлава, Войтеха, Людмилу, Яна Непомуцкого и Прокопа. Всех их (кроме Троицы) мы уже встречали на Карловом мосту.
Штернбергский дворец (Sternbersky palac) состоит из двух домов, объединенных в начале XVIII века Аллипранди. Этого архитектора, как и его коллег Каратти и Лураго на пятьдесят лет раньше, специально импортировали из Италии для насаждения в Праге барокко. При реставрации строители обнаружили под штукатуркой фреску XVI века. Интерьеры предположительно расписывал Арчимбольдо. В N20 на углу с Томашской улицей под штукатуркой тоже был сюрприз: солнечные часы начала XVII века, которые выставлены сейчас на всеобщее обозрение.
Нерудова улица
От Малостранской площади королевский путь на Град продолжался вверх по улице, которая сейчас называется Нерудовой (Nerudova), в честь родившегося и жившего здесь поэта Яна Неруды (1834-1891). Классик чешской литературы, чью фамилию взял себе в качестве псевдонима чилийский поэт Нефтали Рикардо Рейсе Басуальто (Пабло Неруда), пел не только о кладбищенских цветах, но и, как положено сыну трактирщика, о пиве: 'Какое зрелище представляет собою это золото пенящегося нектара, это воздушное облако, нежное, как легкие кружева! Как глубоко и безошибочно проникаешь в это безукоризненное сочетание всех оттенков аромата! Вкушаешь гармонию букета из самых разных благоуханий, составляющих в совокупности тот неповторимый аромат, который сулит безграничное наслаждение. Будто в минуты полного доверия вдыхаешь запах пропитанных солнцем волос возлюбленной ' Вот в честь каких людей чехи называют улицы.
Нерудову не назовешь пологой улочкой; по счастью, здесь легко делать частые передышки, делая вид, что любуешься красивыми старыми домами – например, барочным 'У трех скрипок' (N12) или
