их нисколько не волновал, выведывали информацию.
— Ты им что-то сказала?
— А ты как думаешь? Когда у него водились деньги, он был добр ко мне… Я ходила в храм, сама хоронила его. Фалько, может, его и нашли в реке, но я точно знаю: он не утонул. В храме мне сказали, что он, вероятно, рухнул в воду, поскольку был пьян. Но когда он напивался, он обычно ложился в свою повозку, и лошадь сама привозила его домой.
Я подумал, что, вероятно, он напивался слишком часто, но такт не позволил мне это уточнить.
— А повозку нашли?
— Она стояла на Бычьем рынке. Лошади только не было.
— М-м-м. А что хотели стражники, госпожа?
— Он нашел что-то ценное. Он не хотел говорить что, но это его напугало. Вместо того чтобы продать находку, он отнес ее ближайший стражникам. Стражники знали, что он это нашел. Они не знали, что он сделал с находкой.
Значит, юную Сосию выкрали не стражники. В любом случае это было маловероятно: от них малышка с такой легкостью не сбежала бы. Она вполне могла бы и не сбежать.
— Мне придется с ними поговорить. Ты случайно не слышала их имен?
Астия знала очень мало. Их капитана, как она сказала, звали Юлий Фронтин. Как у члена элитного полка, у него, несомненно, было целых три имени, но мне хватит и двух, чтобы его разыскать. Впервые в жизни я добровольно собирался на встречу с преторианской гвардией императора.
Глава 15
Я медленно шел к лагерю преторианской гвардии, который располагался в дальней части города. Добравшись туда, я ожидал получить тяжелым сапогом (которым меня вполне могли раскрошить, как яичную скорлупу) от какого-нибудь гвардейца.
Я сразу же узнал Фронтина. Нагрудник кирасы у него был сделан из эмали, а ремень украшала серебряная пряжка, однако он когда-то ходил в школу и изучал алфавит, сидя на одной скамье под навесом в углу нашей улицы рядом с курчавым негодником по имени Дидий Фест. Другими словами, для Юлия Фронтина я был младшим братом национального героя. Поскольку он больше не мог отправиться в таверну вместе с Фестом и напоить его допьяна (Фест лежал мертвым в Иудейской пустыне), он взял туда меня.
Таверна, в которую мы пришли, оказалась удивительно приличной и чистой. Она не бросалась в глаза, потому что располагалась в северном углу Рима, рядом с Виминальскими воротами. В ней сидели солдаты из городских полков, и дело у хозяев явно шло хорошо. Еды, впрочем, не было, женщин тоже. Выпивка предлагалась всех сортов, как теплая, так и охлажденная, со специями и без, дороже обычного, хотя мне и не разрешили за нее платить. Сам по себе я никогда бы не попал внутрь: мне не позволили бы занести и одну ногу, но поскольку я пришел вместе с Фронтином, на меня никто не покосился.
Мы устроились среди высоких крепких мужчин, которые явно подслушивали, но не произносили ни слова. Фронтин, вероятно, их знал, они же, похоже, были в курсе того, что он собирается сказать, но чтобы заставить моего спутника это сказать, потребовалось время. Когда такой человек приглашает вас выпить, понятно, что перед тем, как начать говорить о деле, необходимо соблюсти церемонии. Наша церемония состояла в том, чтобы оказать мне честь и доставить ему удовольствие. Поэтому мы обсуждали героев и их героизм, пока не напились до сентиментальных слез.
После того как мы поговорили о Фесте и до того, как я отрубился, я смог задать несколько вопросов. Фронтину удалось на них ответить еще до того, как он отправил меня домой в фургоне строителя вместе с грузом плиток.
— Почему он это сделал? — все еще продолжал задумчиво рассуждать Фронтин. — Первым полез через городскую стену Бетеля и поэтому первым погиб… Больше он никогда ничего не сможет сделать, только его могильная плита будет становиться все белее под солнцем пустыни. Сумасшедший!
— Хотел получить все наличные, перечисляемые в фонд помощи семьям погибших. Не мог терпеть всех этих вычетов из жалованья, не хотел терять эти деньги. Итак, брат-патриот, за упокой твоей души!
После смерти Феста прошло два года. Он погиб в конце галилейской кампании Веспасиана, хотя в городе с тех пор произошло столько событий, что казалось, будто прошло гораздо больше времени. Тем не менее я не мог поверить, что его нет. В некотором смысле я никогда этого не пойму. Я все еще жду гонца с сообщением, что Фест высадился в Остии с просьбой приехать туда за ним на повозке и привезти несколько бурдюков с вином, потому что у него закончились деньги, а он на корабле познакомился с несколькими ребятами, которых хотел бы угостить… Вероятно, я буду ждать этого послания всю жизнь.
Было приятно произносить его имя, но я уже получил достаточно. Возможно, это отразилось у меня на лице. Я тоже достаточно выпил, и вероятно, создавалось впечатление, что меня стошнит. Несмотря на это, Фронтин снова наполнил наши кубки, затем склонился ко мне, очевидно готовый к разговору.
— Фалько! Фалько — это имя тебя дали родители?
— Марк, — признался я. — Все точно так же, как у Феста, и это должен был знать Фронтин.
— Марк! О, Юпитер, я буду называть тебя Фалько. Как ты впутался в это дело, Фалько?
— Назначена награда за серебряные слитки.
— Нет, парень, не назначена! — он внезапно заговорил покровительственным тоном, словно отец. — Это политическое дело. Оставь его гвардии. Фест сказал бы это тебе, но его здесь нет, поэтому послушай меня. Послушай, и я все объясню. После того как на троне менее чем за двенадцать месяцев сменились четыре человека, Веспасиан кажется приятным вариантом. Но на него продолжают охотиться несколько типов. Ты знаешь, как это бывает. Когда у тебя увольнительная, они подходят и что-то тебе предлагают. Маленькие человечки, у которых для продажи есть нечто большое…
— Серебряные слитки! — Все встало на место. — Ex Argentiis Britaniae. Финансирование политического заговора. И кто За этим стоит?
— Именно это и хочет знать гвардия, — с мрачным видом сообщил мне Фронтин.
Я заметил движение мужчин вокруг него.
— Верность императору, — сказал я осторожно, не глядя ни на кого из них.
— Если хочешь… — Юлий Фронтин рассмеялся.
Они гордятся верностью. В свое время преторианская гвардия физически поднимала императоров на трон. Они таким образом короновали Клавдия, а в год четырех императоров даже такой бритый олух, как Отон, смог захватить империю после того, как заручился поддержкой преторианской гвардии. Но для их подкупа потребуется частный монетный двор. Кто-то не испугался британской погоды, чтобы это организовать.
— Когда ко мне подошли, я потребовал доказательств, —
