подобного не случилось — все оказалось надувательством».

Перед поездкой в Кёльн Том провел несколько часов, изучая факты и цифры, связанные с долгами стран третьего мира, чтобы подготовиться к серьезному разговору. Но в итоге обнаружил, что журналисты путают кампанию «Jubilee 2000» с радикальным экологическим движением «Reclaim The Streets». Газетчиков мало интересовало содержание петиции, их привлекала лишь скандальность публичных протестов. Йорк видел, как умело политики пытаются завоевать доверие собеседников, давая туманные обещания и избегая любой конкретики в вопросе о проблеме долгов. Едва ли не главным объектом гнева Тома Йорка стал премьер-министр Тони Блэр.

«И вот этот Блэр улыбается и заявляет: „Все будет прекрасно, мы сейчас урегулируем все эти долги' , — говорил Том в интервью Ireland's Hot Press». — Он позирует с Боно и Бобом Гелдофом, и его помощник Алистер Кемпбелл суетится вокруг, чтобы журналисты не дай бог чего не пропустили, но толку все равно никакого. Знаете, сначала я даже типа на что-то надеялся, но встреча развеяла все мои иллюзии» . Конечно, Йорк был из того поколения, которое видело деятельность Боно в организации «Live Aid» и понимало, что одной благотворительности недостаточно, так что нельзя сказать, будто до вступления в «Jubilee 2000» Том страдал особой наивностью. Чуть не каждый месяц случались благотворительные концерты, и в 1997-м группа даже приняла участие в одном из них, в защиту «Свободного Тибета», но коренные причины проблем никуда не делись. В качестве процентов по кредитам с развивающихся стран Запад получал куда больше денег, чем давал им в качестве благотворительной помощи. Том сравнивал западные страны со стаей акул и называл их подход к делу «чистым вымогательством».

Поначалу Том возлагал определенные надежды на метод воздействия, который использовали Боно и Боб Гелдоф в конце 1990-х. Они исходили из посылки, что политики — нормальные люди, сочувствующие чужим бедам, открытые к обсуждению проблем. Вместо гневных обвинений в адрес глав государств музыканты предлагали диалог с мировыми лидерами в надежде убедить их, изменить изнутри. Но когда и этот метод не сработал, Том пришел в ярость. Это заметно в его песнях, вроде «You And Whose Агту? » из альбома «Amnesiac», чуть ли не напрямую указывающей на Блэра и его окружение. И если в 1999-м Йорк считал, что дела плохи, в 2000-м, после избрания президентом США Джорджа Буша, все стало еще хуже. Как гласил пророческий заголовок статьи про Америку того периода в сатирической газете «The Onion»: «Наш долгий национальный кошмар мира и процветания наконец окончен».

В тот год Том погрузился в полную безнадежность, лишь изредка прерывавшуюся вспышками праведного гнева. Он мог бы бросить попытки участвовать в политических кампаниях, но существовало нечто более важное для него, чем «Jubilee 2000». Специальное издание «Kid А» включало тексты, предупреждавшие об опасности таяния ледников в мировом масштабе, что по тем временам еще было редкостью. Множество людей все еще отрицали научную теорию глобального потепления, но проблему было все труднее игнорировать, и Том не понимал, почему никто ничего не предпринимает. «Как многие мои друзья, да и любые родители, я столкнулся с трудной проблемой, — сказал он позднее в интервью, посвященном поддержке организации «Друзья Земли». — Просыпаешься посреди ночи и думаешь об этом. Смотришь в глаза своим детям и надеешься, что им не придется расти в мире, который сотрясают бунты из-за нехватки топлива, постоянных наводнений и коллапса инфраструктур».

Депрессия Йорка в промежутке между выпуском альбомов «OК Computer» и «Kid А» отчасти была порождена этим чувством безысходности. Каждое новое научное исследование давало все больше свидетельств глобального потепления и его масштабной угрозы состоянию планеты но казалось, что никто не может или не хочет ничего с этим поделать. Том метался между периодами отчаяния и энтузиазма.

Подобные проблемы волновали музыканта еще с университета, где он активно участвовал в политических дебатах. «Он всегда интересовался политикой и чувствовал свою личную ответственность за происходящее, принимал участие в политических акциях и отстаивал свои убеждения, — рассказала студентка Эксетерского университета Эйлин Доран автору книги. — Многие из нас были вовлечены в эту деятельность. Тогда шла борьба против грабительских студенческих кредитов и прочей несправедливости. Том всегда был среди тех, кого волновали события, происходящие в мире. Он и сейчас такой же. Насколько я могу судить, он не так уж изменился с тех пор».

Впрочем, политические взгляды Тома редко влияли на его музыку. Цинизм «Electioneering» и угрозы «You And Whose Агmу?» представляют собой исключение, но в целом он предпочитал более уклончивые и косвенные описания чувств и мыслей. Примером может служить новая композиция конца 2001 года, которая попала в живой альбом, получивший название «I Might Be Wrong: Live Recordings». Песня «True Love Waits» была адресована тем фанатам, которые призывали группу отказаться от электронных штучек и вернуться к более «традиционным» вещам. Эта нежная акустическая композиция частично основывалась на прочитанной Томом истории о ребенке, которого родители, уехав на праздники, обрекают на диету из леденцов и чипсов. Здесь Том чувствовал себя в своей стихии. Но для следующего альбома он все же выбрал название, которое возвращало политические вопросы во главу угла.

«Закончив с альбомами „Kid А' и ..Amnesiac', мы стали думать: в какую сторону нас теперь занесет?» — так рассуждал Том в интервью «The Daily Telegraph» после выхода в свет шестого альбома, названного «Hai l То The Thief». Теперь он знал, что группе необходимы «заносы», чтобы порадовать публику и успокоить прессу. В этом заключалась новая и весьма причудливая форма давления на музыкантов: делайте что хотите, лишь бы новые работы радикально отличались от предыдущих. Том провел шесть месяцев в безделье, целиком посвятив себя обязанностям отца, пока Рэйчел не предложила: «Да запишитесь вы просто так, как получится. Без всякой программы и сроков». И это сработало. Эд О'Брайен рассказывает: «Идея состояла в том, чтобы записать альбом быстро и не слишком много думать о деталях. Для нас это было в новинку».

Прежде участникам группы и в голову не приходило собирать альбом за такой короткий срок, но на этот раз они твердо решили попробовать новый метод. Они не могли позволить себе еще три года мучений вроде тех, что предшествовали альбомам «Kid А» и «Amnesiac». Музыканты вернулись на репетиционную площадку и в течение трех месяцев, как когда-то перед альбомом «ОК Computer»,

подготовили несколько песен, каждый день записывая результаты, а по вечерам прослушивая пленки. Но на этот раз Том отказался от привычки многократно переделывать одно и то же, доводя себя и окружающих до исступления. Вместо этого он позволил Джонни взять доработку деталей в свои руки. Он хотел избавить новую работу от бремени бесконечного анализа, свойственного предыдущим альбомам. Когда прошел слух об этих сессиях звукозаписи, фанаты приободрились, ожидая чего-то в духе ранних вещей группы.

«Громкий звук и сплошные гитары, — объяснял Джонни. — Было просто здорово снова писать громкую музыку. Песни звучали свежо и красиво». В одном интервью он даже признался, что группа сделала кавер на «Сinпаmоn Girl Нила Янга, заново открывая для себя прелесть гитарных риффов. «За два дня репетиций мы раз десять или пятнадцать сыграли эту песню, — восторженно рассказывал он. — Громкие минорные аккорды, дисторшн — просто фантастика!»

А затем, как и раньше, они отправились в путешествие с новыми песнями, начав гастрольный тур по Испании и Португалии. Том писал и переписывал песни непосредственно в ходе поездки, и нельзя было с уверенностью сказать, станет ли сегодняшняя версия песни окончательной.

«Мы организовали небольшой тур, еще не зная, что в точности будем играть, — признался Том в интервью «Launch», — потому что только так можно было достаточно быстро собрать материал и привести его в порядок. Конечно, я зачастую писал ерунду, поскольку просто не хватало времени сочинять нормальные стихи. Но что вышло, то и вышло». А когда песни были готовы, музыканты собрались вернуться в студию, выбрав на этот раз Лос-Анджелес — столицу вампиров, населявших «Paranoid Android». Голливуд, пластическая хирургия, тяжелый рок и хэйр-метал — не самое подходящее место для Radiohead. Тем не менее Том был совершенно счастлив. Найджел Годрич предложил им записать очередной альбом на знаменитой студии «Осеап Way» в Голливуде. Именно там Брайан Уилсон чуть не спятил, пытаясь