Гилмор-Джеймса, и спросил его, не знает ли тот хороших музыкантов, играющих на медных духовых. Новый руководитель порекомендовал учителя той же школы, Энди Буша, отличного джазиста.

«Мне кажется, сначала они попросили своего лондонского агента найти им парочку струнных музыкантов, но тот опыт оказался не слишком удачным, — поделился Энди с автором этой книги. — Я уверен, что в музыкальном плане они получили бы то, что хотели, но их раздражала работа по расписанию, к которой привыкло большинство сессионных музыкантов. Иногда случалось так, что человек приходил, ждал часа три и просто уходил, ничего не сделав. Ничего личного. Ребята уже не раз не смогли найти общий язык с теми, кто работает строго по часам. Они хотели отыскать человека, которому будет близок их способ Работы. В идеале — того, кому интересна их музыка. Я оказался таким человеком и, соответственно, привлек других Ребят, которым нравилась группа Radiohead еще до нашей встречи».

Итак, Энди собрал группу из восьми музыкантов, и они прибыли в Оксфордшир, чтобы помочь основному составу. Дл я всех это был странный, но вдохновляющий опыт. Джонни передал приглашенным музыкантам партии, которые предполагалось сыграть, но вскоре стало ясно, что в этом не было никакой необходимости. Саксофонист Стив Хэмильтон, игравший в джазовых сессиях, рассказал автору этой книги, что они были вольны делать все, что пожелают.

«Джонни Гринвуд показал нам наши партии, которые были рассчитаны буквально на пять минут, — вспоминает он, — и мы быстро их сыграли. Там была ключевая партия, которую ребята хотели слышать, но, как мне кажется, на таком, подсознательном, уровне. Мы лишь очень поверхностно переварили это, а потом принялись играть собственную версию и создавать дополнительный шум».

Поначалу такой подход не работал. Духовые музыканты не привыкли играть в столь свободной, импровизационной манере, и им трудно было понять, чего хотят от них Джонни с Томом. В первую очередь, потому, что те и сами не понимали, чего хотят.

«Нам никак не удавалось собрать все воедино, — рассказывает сакс-баритон Стэн Харрисон, который также принимал участие в записи. — Не было единства. Тогда я сказал Тому и Джонни Гринвуду: „Решение есть — вы должны дирижировать нами. Если хотите, чтобы мы играли громче, — покажите рукой вот так, мягче — вот так, более неистово — еще как-нибудь. Так, по крайней мере, мы лучше поймем общий замысел'».

Однако Том и Джонни сомневались. Во-первых, главной идеей была импровизация, а во-вторых, оба чувствовали себя слегка неуютно при мысли о том, что им придется дирижировать группой талантливых, профессиональных музыкантов. [С похвальной скромностью] они понимали, что их творческая энергия и воображение зачастую превосходят их технический уровень как исполнителей. Да кто они такие, чтобы «дирижировать» кем-либо? Но когда они признали, что сессия нуждается в управлении, дело сдвинулось с мертвой точки.

«Кто-то из них признался: „Раньше я никогда не делал ничего подобного и понятия не имею, что из этого выйдет', — рассказывает Стен. — Мы начали играть, и несколько секунд они просто прыгали на месте, крутились вокруг. Кажется, с моей стороны был Том, а с другой — Джонни. Мне жаль, что тот момент никто не снимал на камеру. Это было ужасно забавное зрелище. Совершенно внезапно они взяли на себя роль дирижеров, а ведь буквально десять секунд назад отчаянно сопротивлялись и сходили с ума от одной мысли об этом!»

День был жарким, но Том окунулся в роль дирижера с энтузиазмом и энергией, которые заразили и вдохновили музыкантов. «Казалось, он изображает Джексона Пол-лока, — вспоминает Стив. — Он скакал вверх-вниз, вел себя как на сцене, но в откровенно преувеличенной манере. Это выглядело слегка чудно. По природе своей музыканты обычно замкнуты и погружены в себя, но так все и было. Своими движениями он в точности пытался показать, чего ждет от нас. Мне вообще сложно сказать, что именно он делал! Но это заводило нас. Он обливался потом, поскольку прыгал уж очень активно».

Том действительно так энергично прыгал и метался, что — как сам позднее признался — кончилось тем, что он подвернул ногу. Тем не менее он был доволен результатом. Он хотел создать нечто противоречивое, жесткое и энергичное, подобное нервному состоянию, которое человек испытывает в пробке, и музыкантам удалось достичь желаемого. В окончательной версии можно четко расслышать яростные автомобильные гудки.

«Однажды я сказал им: „Вы же знаете это чувство, когда часа четыре стоишь в пробке и в ответ на неосторожную реплику готов придушить человека?'», — объяснил Том в интервью журналу «Juice» .

Приглашенные музыканты не смогли избежать и пресловутого перфекционизма группы. Том и Джонни были в восторге и полны энтузиазма по поводу услышанного, но продолжали думать, что можно сделать композицию еще лучше. «Они приходили и говорили: „Это очень здорово, просто блестяще, нам нравится эта запись', — рассказывает Стив. — А потом: „Может, еще разок?' Это для них обычное дело: „Отлично получилось, а теперь давайте-ка попробуем еще раз по-другому'».

Тем временем остальные участники группы продолжали приходить на репетиции и восхищаться результатом. «Работать с ними — настоящее удовольствие, — говорит Стив. — Они были такими доброжелательными. Они все время повторяли: „О, просто восхитительно, спасибо за то, что приехали и помогли нам'. Было даже неудобно, как они нас расхваливали. Ведь, честно говоря, получалось не так уж замечательно. Мы просто топтались вокруг инструментов и пробовали то одно, то другое».

Всех гостей особенно поразили творческие отношения между Томом и Джонни. «Том не слишком много с нами общался, — рассказывает Стив. — Он как бы вел корабль, а Джонни выполнял роль первого офицера, отвечающего за то, чтобы доносить до нас художественные задачи. Я помню, мы работали очень интенсивно, но никогда еще мне не приходилось участвовать в записи, где по-настоящему можно делать все, что хочешь, не ограничиваясь никакими рамками.

Помню, как-то после очередной сессии мы садились в машину с одним из музыкантов. Обычно после репетиции все ворчат и чем-нибудь недовольны, но тут мы делились друг с другом: „Как-то странно, даже пожаловаться не на что'. Они действительно очень симпатичные ребята. Они приготовили для нас отличный обед, и музыка была хорошая, и сами парни просто чудо! »

Вкупе с необычайно цепляющим басовым риффом, сделанным Томом, трек «The National Anthem» доказал, что электронная музыка Radiohead ничуть не уступает их рок-композициям. Несколько месяцев спустя, когда они играли его вживую для французского телеканала, ребята показали сессионным музыкантам, насколько ценят их вклад.

«В Париже приятной неожиданностью для меня стало представление всех нас по случаю выхода платинового диска „Kid А', — рассказал Стив. — Многие группы не заботятся подобных вещах, а они сочли необходимым благодарить нас лично. Я помню, что был очень доволен этим. Они пригласили нас в комнату, где были представители [французского телевидения] „Canal Plus', и Том сказал: «Я рад поблагодарить вас за усердную работу и подарить вам эту пластинку'. Исключительно приятно! Я был искренне тронут. В наше время так почти никто не поступает».

К концу 1999 года группа Radiohead закончила шесть песен; складывалось впечатление, что все участники работают на одной волне. Том был приятно удивлен, когда Джонни подхватил его идею для композиции «How То Disappear Completely», дописав партию струнных, дирижируя приглашенными музыкантами и играя на «Martenot», так что Том мог просто сидеть и слушать. В этот альбом — который получит название «Kid А» — Том вложил больше всех, но он вздохнул с облегчением, когда понял, что остальные участники группы действительно разделяют его взгляды.

«Именно Том определил структуру и тему альбома, — впоследствии сказал Эд в интервью «Q» . — Он открыл мне глаза. У него было сильно развито чувство художественной этики. Он занимался искусством в университете и обладал особой внутренней энергией: добившись чего-нибудь, он тут же готов двигаться дальше. Я полагаю, что могу претендовать на объективность, и мне кажется, что Том — музыкант одного порядка с Джоном Ленноном, Дэвидом Боуи; он часть культурного наследия. Он невероятно одарен».

На тот момент все музыканты Radiohead увлеченно экспериментировали с электронными сэмплами и