этапах вбирала в себя или подчиняла себе другие важнейшие противопоставления типа: «Россия и Запад», «христианство и язычество», «правильная вера и ложная вера», «знание и невежество», социальный верх и социальный низ» и проч. (Там же. С. 6);

– о том, что «новая (послепетровская) культура значительно более традиционна, чем это принято думать. Новая культура строилась не столько на моделях «западной» (хотя субъективно переживалась именно как «западная»), сколько по «перевернутому» структурному плану старой культуры… создание новой (послепетровской) культуры обнаруживает константные модели церковно-средневекового типа (эти последние, конечно, – лишь проявление устойчивых моделей, организующих историю русской культуры на всем ее протяжении…») (Там же. С. 25);

– о том, что «преемственность определенных сторон сознания XVIII в. по отношению к традиционным формам допетровской общественной мысли проявлялась отнюдь не в противопоставлении «европеизированной» поверхности жизни ее «азиатской» толще…» (Там же. С. 31).

128 См. подробно: Mohlenkampf G. Kreative Bewaltigung kognitiver Unsicherheit. Die motivationalen Voraussetzungen unterschiedlicher Bewaltigung-sstrategien und der Virsuch seiner empirischen Validierung. Munsten, 1975.

129 Таким образом, это понятие – «святая Русь» – обрело статус религиозного объекта с имманентными таковыми категориями.

130 Таким образом, внешнии, «не-русскии», мир расчленен на отдельные иерархически неравноценные блоки. Поэтому представляется нерелевантным следующий тезис Лотмана и Успенского: «…проблема «старое и новое» (т. е., с точки зрения Лотмана и Успенского, основная проблема для русской культуры. – М.Б.) трансформируется (речь идет о XVII в. – М.Б.) в антитезу «Русская земля – Запад». Поскольку правильное, Божье, исконно, а греховное, дьявольское есть результат порчи, т. е. новизна, – Запад мыслится как «новая» земля. Положительные понятия: благочестие, православие получают эпитет «древние», а все греховное воспринимается как «нововводное». В связи с этим полемика с дохристианскими представлениями – древним язычеством – теряет актуальность… Зато обличение Запада приобретает особую актуальность. За Западом окончательно закрепляется представление не только как об исконно «новой» земле, но и как о «вывернутом», «левом» («быть слева для Запада в русском средневековом сознании – постоянное, а не относительное свойство») пространстве, т. е. пространстве дьявольском… «вывернутый», «левый мир»… воспринимался как антихристианский… сама западная культура могла восприниматься как колдовская…» (Лотман Ю.М Успенский Ю.А. Роль дуальных моделей… С. 21). Это верно (для России XVII в.) в отношении Запада, но надо было бы обязательно учесть, что не он, а мусульманский Восток (или, еще точнее, «мусульманский кочевой Восток») считался наипоследовательнейшим воплощением Зла. Он рассматривался как вечное лоно непрерывных и бесчисленноликих материальных и духовных импульсов, антагонистических не только русским, но и всему христианству, в том числе и западному. Еще одно важное дополнение. По мнению М.А. Алпатова (см. его «Русская историческая мысль и Западная Европа». С. 18), «поворот к Западу» впервые нашел свое выражение лишь в «Сказании о князьях Владимирских». На самом деле этот курс был твердо задан еще в «Повести временных лет».

131 См. подробно: Мавродина P.M. Киевская Русь и кочевники (печенеги, торки, половцы). Историографический очерк. Л., 1983.

132 См: Татищев В.Н. История Российская. М.-Л., 1962. С. 271–274. См. также: Добрушкин Е.М. О методике изучения «татищевских известий» //Источниковедение отечественной истории. М., 1977. С. 80, 88.

133 Куник А.А. О торкских печенегах и половцах по мадьярским источникам с указанием на новейшие исследования о черноморско-торкских народах от Аттилы до Чингисхана // Ученые записки Академии наук по Первому и Третьему отделениям. СПб., 1855. Т. 3. Вып. 5. С. 714.

134 Там же.

135 Карамзин Н.М. История Государства Российского. СПб., 1892. T. I. С. 159; Т. 2. С. 19, 46, 47.

136 См.: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960. Кн. 2. С. 647. См. также: Рубинштейн Н.Л. Русская историография. М., 1941. С. 323; Очерки истории и исторической науки в СССР. Ч. 1. М., 1955. С. 365; Историография истории СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1971. С. 164.

137 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1959. Кн. 1. Т. 1. С. 61.

138 Соловьев С.М. Древняя Россия // Собрание сочинений. СПб. Т. 2. Стлб. 794. См. также: Астахов В.И. Курс лекций по русской историографии (до конца XIX в.). Харьков, 1965. С. 233.

139 Ключевский В.О. Курс русской истории // Сочинения в 8 томах. М., 1956. Т. 1.4. 1.С. 68.

140 Там же. С. 130, 131, 159–161. См. также: Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества. М., 1974. С. 439.

141 Костомаров Н.И. Черты народной южнорусской истории // Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. СПб., 1903. Т. 1. Кн. 1. С. 112.

142 Шмурло Е. Восток и Запад в русской истории. Юрьев, 1895. С. 3–4.

143 Очень показательны в этой связи летописи о Куликовской битве (см. подробно: Шамбинаго С.К. Повесть о Мамаевом побоище. СПб., 1906).

144 Очевидно, аналогичным стремлением вызвано и письмо грузинского царя Ираклия II Екатерине II с просьбой «дабы вашего императорского величества рабами твердо называемы мы были и признаваемы в Азии в околичностях наших» (Документы к истории заключения Георгиевского трактата // Вопросы истории. 1983, № 7. С. 112 (курсив мой. – М.Б.).

145 Вот почему, например, в летописи Куликовского цикла, явившиеся с неба мученики Борис и Глеб обращаются к «полковникам восточным поганским», и не только Мамай, но его противник Тохтамыш именуются «восточными царями» и т. п. (См.: Повести о Мамаевом побоище. С. 188, 364).

146 Существительное «тьма» и сопутствующее ему прилагательное «черный», в совокупности своей противопоставляемые (как олицетворение татаро-монгольских захватчиков) «Светлой Руси», и поныне активно используются в русской литературе.

147 Из последних работ об «ордынском коварстве», «лицемерии» и т. п. см., например: Кучкин В.А. Сподвижник Дмитрия Донского // Вопросы истории. 1978, № 8. С. 109, 113, 114, 115.

148 Тогда-де «…на Руси повеяло ужасом: ровно через 350 лет после падения Хазарского каганата, принесшего иго древним русским, на том же месте возник периферийный экстремистский султанат с опорой на культурную силу Ближнего Востока, от которой пощады народам Восточной Европы ждать не приходилось (Еумилев Лев. Год рождения 1380 // Декоративное искусство СССР. 1980, № 12. С. 34).

149 Климович Л. Ислам в царской России. М., 1936. С. 19.

150 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 5. С. 46.

151 Там же. С. 30.

152 Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 томах. Изд. 4-е. Л., 1979. Т. 10. С. 465.

153 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 5. С. 52.

154 Во всяком случае, в России никогда бы не сделали того, что сделал «дитя революции» Наполеон Бонапарт, который восстановил (в 1802 г.) рабство в колониях, законодательно утвердил расовое неравенство в гражданских правах (а это было открытое покушение на Декларацию прав человека и гражданина); закрыл свободный въезд во Францию для негров и других лиц с цветной кожей; запретил (в 1803 г.) офицерам своей армии вступать в брак с негритянками, а неграм – жениться на белых женщинах (см.: Черкасов П.П. Судьба империи. М., 1983. С. 25).

155 Религиоцентристская установка действовала на всем протяжении истории царской России. Суть же