подозревается в причастности к деятельности исламского комитета в районе аль-Сурабия. Заключение экспертов по транспортному средству, использованному для доставки бомбы, — фургон, шесть тонн, белого цвета, изотермический кузов (правильно, меньше шансов, что откроют при досмотре). Мощность взрывного устройства — около восьмисот килограммов в тротиловом эквиваленте. Тип ВУ — самодельное, бочки, в бочках азотные удобрения, перемешанные с дизельным топливом. Если бы подложили побольше взрывчатки или поставили машину поближе к отелю, на гостевую стоянку, я бы сейчас это всё не читал, хоронили бы в закрытом гробу. Интересно, почему же всё-таки не подложили, может, больше просто не было.

Полнейшая липа. Получается, что возможный член шиитской террористической организации угнал машину для евреев, чтобы евреи совершили теракт. Хоть плачь, хоть смейся. Хоть в анекдот вставляй. Совершенно ясно, что сам Хасад и совершил этот террористический акт.

— У суда вопрос. Некий Асам Хасад, подозреваемый в террористической деятельности, причастности к исламскому комитету. Угонщик машины, которая была использована для доставки устройства. Почему не исследована версия о его причастности к совершению самого террористического акта, не только к угону машины?

Бойко пожал плечами.

— Я не следователь. — Было видно, что он растерян и не готов к настоящему суду.

— И тем не менее ответьте, Ефим Павлович, — сказал генерал-губернатор, — вы же поддерживаете обвинение, ответьте суду.

Ефим Павлович забрал у меня папку, долго рылся в ней. Остальные переводили взгляд с меня на него с явным интересом.

— Обвиняемые же признались… — наконец просто сказал он.

Понятно, первое правило святой инквизиции. Признание — царица доказательств, если есть признание — больше ничего не нужно.

— Вы считаете, что этого достаточно, сударь? — саркастически заметил я. — Вы и в самом деле считаете, что этого — достаточно? Вас не беспокоит тот факт, что есть возможность того, что настоящие террористы остались на свободе и вновь готовят террористический акт?

— Господин…

Генерал-губернатор поднял руку, прерывая обвинителя.

— Господа, суд не может вести предварительное следствие, суд может лишь рассмотреть доказательства, им собранные, и дать заключение по ним, то есть вынести приговор. Виновен или не виновен. Если один из заседателей чрезвычайного суда ставит под сомнение признание, полученное от обвиняемых, думаю, суду не остается ничего иного, как выслушать самих подсудимых, предложив им подтвердить или опровергнуть данные ими в ходе предварительного следствия признательные показания. И если подсудимые перед лицом суда повторят признания в том, что именно они совершили это гнусное злодеяние, суд примет это заявление, и все правовые споры относительно допустимости признания будут прекращены. Итак, господа: суд желает выслушать самих подсудимых. Да… извольте убрать кляпы. Здесь всё-таки суд.

Кляпы убрали. Кринский умудрился плюнуть в казака, который это сделал. Руфь закашлялась, Кринский с ненавистью смотрел на нас.

— Господин обвинитель, прошу задавать вопросы.

Я не верил своим глазам. То, что происходило, не укладывалось в мои расчеты, по моим расчетам подсудимым нельзя было позволять говорить, потому что они враз бы опровергли обвинения. Ну, не враз, но посеяли бы сомнения в объективности, сказали бы о том, что дали признания под пыткой или что-то в этом роде.

В чем смысл этого безумия? Может, смысл в том и есть, чтобы показать, как высшие чины государства (я не про себя, про генерал-губернатора) лично расстреливают невиновных людей?

— Спасибо, ваша честь. — Бойко не выглядел ни смущенным, ни раздосадованным, ни выбитым из колеи. — Итак, обвиняемый Зеев Кринский, подтверждаете ли вы то, что 6 июля 2002 года от Рождества Христова вы, а также и другие члены жидовской антиправительственной террористической группировки «Хагана» припарковали автомобиль «Фиат-АМО» грузоподъемностью шесть тонн на стоянке, расположенной в трехстах метрах от отеля «Гарун Аль-Рашид», зная, что в кузове этой машины находится взрывное устройство, и желая убить взрывом как можно больше невинных людей в отеле и на улице?

— Да пошел ты!

Стоявший за обвиняемым казак сильно пнул Кринского в спину, с размаха.

— Прошу вас ответить на заданный вопрос, Кринский!

— Да! — не сказал, а выплюнул Кринский. — Да, мы это сделали!

— Какую цель вы этим преследовали, Кринский?

— Чтобы как можно больше гоев перебили друг друга! Мы хотели, чтобы вы подумали на арабских свиней, поэтому и купили машину у арабского угонщика! Пока Святая Земля и Святой город Иерусалим не будет принадлежать нам…

Кринский начал подниматься с земли.

— Достаточно!

Несколько человек набросились на него, начали пинать. Потом снова заткнули рты обвиняемых кляпами, не дав сказать больше ни слова ни Кринскому, ни Руфи.

— Я бы хотел задать вопрос второй подсудимой, — сказал я.

— А смысл, господин Воронцов? — добродушно сказал генерал-губернатор. — Эта жидовка скажет то же самое, что и ее дружок. Какой смысл слушать два раза эту поганую песню про Иерусалим, от которой меня, признаюсь, посетила мигрень…

Во время обучения в Санкт-Петербурге в Морском корпусе с нами работали психологи. Военно-морской спецназ готовили к организации повстанческих движений в глубоком тылу противника, к распространению дезинформации, к подрыву тыла самыми различными средствами. Возьмем оборонный завод. Настоящее, очень хорошо охраняемое, с хорошим силовым и контрразведывательным прикрытием предприятие. Если стоит задача вывести предприятие из строя, то действовать можно разными методами. Можно навести на цель ракеты, надеясь, что они пробьют ПВО. Можно попытаться проникнуть на охраняемую территорию и устроить там диверсию — хорошо, если получится, но надо иметь в виду, что контрразведка тоже не дремлет. А можно создать группу сопротивления, внедрить на завод саботажников; какой смысл, например, в управляемой ракете, если на ней после старта откажет система наведения, и всё из-за того, что один рабочий протер плату не спиртом, а ацетоном? Или того хлеще — а что будет, если работники предприятия под влиянием пропаганды выйдут на забастовку или побегут в панике, уверенные в том, что сейчас по городу нанесут ракетный удар?

Будет то же самое. Работа дезорганизована, предприятие выведено из строя — и неважно, какими методами.

Вот этому-то и учили нас психологи. Подстраиваться в разговоре под собеседника. Находить нужные аргументы. Превращать сборище недовольных в толпу, а толпу — в сметающий все на своем пути таран. Не в последнюю очередь — уметь определять, врет твой собеседник или нет. Если ты действуешь за линией фронта, это умение спасет тебе жизнь.

Сейчас я видел, что Кринский не врет или, по крайней мере, искренне верит в то, что говорит.

— Возможно, обвиняемая скажет другое.

— И солжет. Одного признания нам вполне хватило. Итак, господа, суд принимает признание обвиняемого Кринского в том, что именно он подготовил и совершил террористический акт, приведший к гибели большого количества невинных людей. Сделал он это с намерением дестабилизировать обстановку в регионе, внести раскол в общество, добиться разлада между русскими и арабскими подданными Его Величества и за счет этого добиться отторжения от империи части территории и создать там независимое жидовское государство. Дело считается доказанным. Обвинитель, какого рода наказание вы предлагаете применить к обвиняемым?

— Уважаемый суд, обвинение просит о применении смертной казни к каждому из обвиняемых, —