сыплют словами, а бывают люди совсем другого склада. Они подобны айсбергу — внешне они становятся холодны и так же, как ледяная гора неприступны. Они в экстренной ситуации могут выть подчеркнуто вежливы в то же время сохраняя дистанцию. Так же, как и у айсберга, большинство их эмоций и чувств, скрыты от взора внешнего наблюдателя. Если вы вдруг решили, что эти люди менее опасны, то спешу вас разуверить, они просто менее склонны к непродуманным действиям.

— Да я разве о том?! Если надо отвечать, я отвечу, только хотелось бы знать за что!

— Все-таки они были солдатами нашей армии, — пояснил Арт.

— Ты же сам говорил, командир, что в нашей армии таким не место.

— Говорил. А ты считаешь иначе?

— Я? Я уже сказал, что думаю о таких людях. Если надо, могу повторить где и когда угодно — они позор для королевства. Церьен должен был сказать нам спасибо, за то, что мы помогли ему избавиться от этих мерзавцев. А вместо этого…, - Бонкр рассерженно замолчал, не находя нужных слов.

— Видишь ли, дружище, для того, чтобы в такой ситуации сказать спасибо, требуется немалое мужество.

— Почему?! — удивился Бонкр.

— А вот сам посуди: поблагодари нас Церьен, ему пришлось бы признать, что его солдаты были виновны, а значит, в какой-то степени виновен и он — их командир.

— Ему пришлось бы за это отвечать, — сказал от окна Свилт.

— Пфыр! Не сняли бы с него за это голову. И под арест не посадили бы. Или не так? — возмутился Бонкр.

— Так, — кивнул Арт. — Все ограничилось бы разносом от Фонтена. Какое-то время Церьену не видать бы продвижения по службе. В крайнем случае, его понизили бы в должности. Хотя вряд ли. Скоро штурм крепости. Не стал бы генерал снимать Церьена с командования отрядом.

— Так какого же сэта этот пройдоха накатил на нас телегу?! — возмутился десятник.

— Испугался. Страх нашептывает оправдания. Он, поди, сам себя уже убедил, что прав. Так ему спокойнее. Плещет праведным гневом, а честно признаться, что не прав, что всему виной обыкновенный страх, мужества не хватает.

— Ну, гад! Ну, гад! — возмущался Бонкр.

— Ты не спиши так судить, — улыбнулся Арт. — Помнится, кто-то тоже не хотел извиняться перед мадам Фри.

Бонкр озадаченно крякнул и задумался.

— Так это же совсем другое дело, — воспрянул он через минуту. — Там речь шла всего лишь о шутке. Да и потом, я все же признал, что был тогда не прав. Может, и Церьен признает?

— Это вряд ли, — вставил реплику Свилт. — Не похож Церьен на того, кто собирается раскаяться. Так что остается надеяться на благоразумие Фонтена. Я слышал о нем много хорошего.

— Генерал в сложном положении, — сказал Арт. — Похоже, кто-то постарался повернуть это дело так, чтобы выставить легионеров в плохом свете. Ситуация и так была неоднозначной, а если сместить некоторые акценты… Я понимаю, почему генерал был взбешен.

— И что же нам делать? Мне совсем не хочется по недоразумению направиться на каторгу.

— Представь себе, мне тоже, — согласился Саша.

— Как жизнь несправедлива! — посетовал Свилт.

— Полно, дружище. Тебе ли жаловаться на судьбу? Сложись она иначе, твоя жизнь могла закончиться полтора десятка лет назад.

— Да, это так. Я и не жалуюсь, но все же…

Арт печально вздохнул и упрямо сжал скулы.

— Любая вещь имеет две стороны. Принимая решение, надо быть готовым к его последствиям.

— Хочешь сказать, что ты знал заранее, что мы окажемся здесь, эр командир?! — удивился сотник.

— Нет, конечно. Я предполагал такую возможность, но все же надеялся, что все обойдется. В общем, я отдавал себе отчет, в возможных последствиях. Возможно, не надо было давать такую волю чувствам.

— Сожалеешь о случившемся?

— Сожалею, что это случилось, что касается наших действий, я считаю их правильными.

— А действия Церьена?

— Выгодными. Выгода и правда далеко не одно и тоже. Но поступишься правдой один раз, затем второй, третий. Глядишь, выгода есть, а себя не осталось — растерял.

— Грустно, — сказал Бонкр.

— Пустяки, дружище. Вот скажи, хотел бы ты поменяться с Церьеном местами? Сейчас, когда знаешь обо всем.

— Меня в командиры отряда, а Церьена сюда?! — заинтересованно спросил Бонкр.

— Нет, тебя именно на место Церьена и в той самой ситуацию, которая есть.

Бонкр задумался.

— Я бы не хотел, — сказал Свилт. — Защищать негодяев, которые грабят мирные села…?! Ну, уж нет!

— Я бы тоже не хотел защищать негодяев! — вступил Бонкр.

— Подумай. Церьен сейчас в своей командирской палатке, а мы взаперти. И неизвестно, чем все это закончится.

Бонкр задумался. Минут пять игра эмоций отражалась на его лице: он то мрачнел, то загадочно улыбался, то был необыкновенно задумчив.

— Заманчиво, конечно, — пробормотал десятник в процессе размышлений. Видимо они захватили его целиком.

— Заманчиво. Но, сэт побери, я действительно не хотел бы поменяться с Церьеном местами! — наконец подвел итог своим размышлениям легионер.

— Вот то-то и оно.

С улицы послышались крики и звон.

— Наши опять стены штурмуют, — заметил Свилт.

Минут через сорок звуки штурма стихли, зато открылась дверь, и на пороге показался комендант крепости. Выглядел он слегка смущенным.

— Я зашел посмотреть, хорошо ли вы устроились, — объяснил он свое появление.

— Спасибо, почти как дома. Если не считать, что мы под арестом, — отозвался Арт.

— С этим я ничего не могу поделать, — комендант развел руками.

— Мы понимаем.

— Может, вам надо что-нибудь? Хотите что-нибудь особенное на обед?

— Нет, ничего не надо. Разве что…

— Да?

— Есть в крепости какие-нибудь книги?

Комендант задумался.

— Книги? Это очень дорогая вещь.

— Что совсем ничего нет, что можно было бы почитать?

— Разве что наставления для комендантов крепостей по ведению хозяйства. Но эр капитан, должно быть, и так с ними знаком.

Саша не был знаком с этими наставлениями. Более того, он в первый раз слышал о том, что такая писаная инструкция существует. Но показывать свое незнание в этом вопросе он посчитал неуместным.

— Лишний раз освежить в памяти эти наставления никогда не помешает. К тому же здесь совершенно нечем заняться, — ответил он.

— Хорошо, я пришлю эти бумаги, — согласился удивленный комендант.

— Первый раз вижу, чтобы так заботились об арестантах, — сказал Бонкр, когда за комендантом закрылась дверь.

На этом посещения не закончились. Через полчаса в коридоре раздались шум и крики.