человек, грустный и очень несчастный-Известие о скандале, которого не удалось скрыть даже доктору Лангу, а сам король и не собирался скрывать, быстро дошло до Яздова, до Боны. Хоть она и не очень жаловала Катерину, однако в первый момент никак не хотела поверить в такое, когда же наконец уяснила происшедшее, пришла в неописуемую ярость.

— Дочь, достойная своего отца! — кричала она. — Все время вела интригу против Изабеллы. Это также доказал Черный!

— Да, — подтвердил Паппакода.

— Она обманывала короля, обещая ему наследника? Это больная, бесплодная австриячка!

— Увы, да, — вздохнул слуга.

— Санта Мадонна! Так чего же удивляться, что Август более не желает видеть своей жены? Что он желает расторгнуть брак?

Паппакода поддакнул и тут же добавил:

— Многие сейчас припоминают королю, что, добиваясь коронации Барбары, он говорил: «Расторгнуть супружеские узы дано только богу». Теперь это может королю повредить.

— Глупец! — сердито прошептала Бона и добавила громче: —К чему были столь торжественные слова? Сам себе поставил ловушку.

— Папский нунций уведомил короля, что брак этот расторгнуть нельзя.

— О боже! Стало быть, я никогда не смогу сказать: свершилось, теперь можно спокойно умереть, у него есть наследники. Сыновья Августа? Королевичи? Где они? Какое-то проклятие тяготеет над нами. Почему? А я, безумная, считала дни, когда появится внук…

— Король ждет решения святого отца. Возможно, папа не посчитается со своим нунцием и решит по-иному.

— И ты веришь в это? — удивилась Бона. — У меня на этот счет нет никаких сомнений. Я хорошо помню, как, добиваясь разрешения, Габсбурги обхаживали Рим. И сейчас не замедлят вступиться в защиту Катерины, докажут законность ее супружества.

— Увы, этот брак уже состоялся, — отозвался Паппакода. — В своем вердикте папа может не посчитаться с желанием наияснейшего короля.

— Санта Мадонна! Несмотря на то, что жена его обманула?

— В таком случае легко доказать, что она это сделала, желая удержать при себе мужа. И когда на самом деле будет в тягости, не станет обманывать.

— На самом деле будет в тягости? — удивленно воскликнула Бона. — Такое случиться не может, и Август понимает это. Габсбургские принцессы — порченые от рождения… Странно, почему Мацеёвский не подумал об этом заранее, да и я сама… Скажи… у Катерины были дети от ее первого брака с герцогом Мантуанским? Если были, то где они сейчас? А если нет…

— Ее супружество было весьма недолгим… — поторопился ответить Паппакода.

— Никак я тебя не отучу говорить глупости! — возмутилась Бона. — Вот Изабелла родила наследника венгерского престола, хотя ее муж Заполия умер вскоре после свадьбы. А эта… Эта порченая австриячка никогда не родит сына. Никогда!

— Светлейшая госпожа сама бы могла просить римский престол расторгнуть сии брачные узы… — осторожно посоветовал Паппакода.

— Разумеется! Могу. И сделаю это. Я достаточно нагляделась на то, как умирает династия. С меня довольно! Едем в Италию. Сначала в Рим, потом в Бари.

Паппакода, не веря собственным ушам, спросил ее, с трудом сдерживая волнение:

— Мы навсегда покинем Варшаву?

Но приступ гнева у Боны прошел, и она произнесла, успокаиваясь:

— Не знаю. Ничего не знаю. Но съездить в Италию надо всенепременно. Вначале я должна поговорить с Августом. Как можно скорее! Сегодня же пошлю к нему гонца и отправлю письмо Изабелле. Срочно подготовлю письма в Бари и неаполитанским банкирам. Там, где не помогут уговоры, кто знает, не поможет ли золото?

— Несомненно, светлейшая госпожа! — воскликнул Паппакода.

Бона не любила ждать и никогда не ждала. Слуги быстро упаковали кофры, приготовили дорожные кареты, и она немедленно выехала в Краков. Дочерей оставила в Яздове, с собой взяла только Марину и Паппакоду да еще свою любимицу карлицу Досю, с ней она никогда не расставалась.

Гонец Боны, прибывший в Краков двумя днями раньше, разузнал у придворных, что король лишь один раз после той страшной ночи разговаривал с молодой королевой, причем их встреча напоминала скорее официальную аудиенцию или прием заморского посла. Во дворце только и говорили об этом, передавали из уст в уста, что король остался непреклонен. На Катерину даже не взглянул, сказал, уставившись в окно:

— Все ваши пожелания исполнены, вы останетесь теперь в Кракове одна. Королева-мать находится в Варшаве, я с сестрой Изабеллой на днях выеду в Неполомице.

— Как долго вы будете отсутствовать?

— О, очень долго, — ответил король, не поворачивая головы.

— Император, мой дядя, и венский двор будут возмущены нанесенным мне оскорблением… — Катерина в этой неравной борьбе пыталась пустить в ход последнее свое оружие.

— Нанесенным оскорблением? — удивленно переспросил Август. — Вам? О боже! Это вы, вы надругались надо мной, нанесли мне тяжелый удар, лишив веры в продолжение династии. И этот унижающий вас обман! Письма, отправленные тайком через Ланга, интриги против Изабеллы и ее сына. Вам этого мало? Я не боюсь никаких угроз! Я настаиваю, я требую вашего согласия на развод.

— А если я его не дам?

— Вы покинете Вавель и вернетесь к своему отцу. Я не желаю жить с вами под одной крышей.

— Это ваше последнее слово?

— Последнее! Как и наша встреча.

Она стояла не шелохнувшись, король, едва кивнув, первым вышел из комнаты.

Однако ему не удалось избежать встречи с королевой-матерью, которая тотчас после приезда на Вавель попросила Августа принять ее. Тяжело вздохнув при этом известии, он недовольно сказал:

— Я хотел хоть немного отвлечься охотой. А тут… Встреча с ней куда тяжелее, чем с Катериной. Ничего не поделаешь, скажи, Лясота, что я жду ее…

Бона приветствовала сына немного сердечнее, чем обычно, но, войдя, опиралась на трость, грузная, отяжелевшая.

— Вы чем-то огорчены, ваше величество? — спросил он.

— В пути подвернула ногу. Поездка была тяжелая, случилось несчастье. На одной из стоянок перевернулась карета, в которой ехала моя любимица Дося, лекарь сказал, надежд почти никаких. Я оставила ее в монастыре под опекой монахинь. Боюсь, на обратном пути не застану ее в живых…

Король молчал, он терпеть не мог эту наглую карлицу, но приходилось считаться с чувствами матери.

Наконец она заговорила о цели своего приезда в Краков.

— Нет-нет, на сей раз мы не будем вести разговоров ни о Короне, ни о Литве, ни о земельных по мерах, ни о конюшнях. Я хочу лишь узнать, каковы твои намеренья в нынешнем положении.

— Мое положение? Боже милостивый! Хуже быть не может… Я готов взять в жены простую нищенку, только бы она родила мне сына. Я давно уже потерял покой и сон. Только и думаю о том, что покину сей бренный мир, не оставив наследника. Конец династии Ягеллонов.

Бона с искренним сочувствием смотрела на сына.

— Скажи, ты спрашивал совета у медиков? Быть может, Катерину надо лечить? Может… она поправится?

Август брезгливо поморщился:

— Я в жизни к ней больше не прикоснусь! Она, как когда-то Елизавета, упала, закатила глаза, на губах пена… Нет, нет, не желаю даже вспоминать этого. Забыть! Быть от нее подальше. Вчера прибыл гонец из Рима. Святой отец не дал согласия на расторжение брака.

— Значит, папа понял, что должен отказать? Тут дело не обошлось без Габсбургов. Санта Мадонна!