сомнения, тростниковая совка оставляет после себя опустошение, которое в последующие годы может распространиться, словно пожар в сухую погоду. Ведь бабочки откладывают яйца преимущественно в месте своего обитания и тем самым многократно увеличивают силу разрушения.

Без ответных мер тростник очень скоро погиб бы. Однако он дает отпор — экономно, но действенно. Два или три года растение выжидает, «размышляя», стоит ли расценивать нападение гусениц как серьезное, а затем совершает маленькую композиционную поправку. Как обычно, по весне прорастают новые побеги, но вокруг пораженной области они становятся заметно тоньше — во всяком случае, меньше семи миллиметров в диаметре. Изменение-то небольшое, а эффект серьезный. Гусеницы, правда, начинают нормальную жизнь, перемещаясь от стебля к стеблю, но в конце концов не находят подходящего места для окукливания. А порой застревают в стебле еще раньше, потому что он слишком узок. Как бы то ни было, превращение в бабочку невозможно, и размножение в этом «очаге возгорания» внезапно останавливается. Лечение худобой дает о себе знать. И его действительно можно заметить: в море тростника наверняка обнаружатся, казалось бы, произвольно распределенные островки тонких стеблей. Свидетели хитроумной оборонительной борьбы.

Но это лишь половина истории. Похудение стебля было бы бесполезно без второго, уже не такого удивительного шага: через два-три года стебли тростника снова вернутся к нормальному размеру. Как и было сказано, звучит не особенно интригующе, но тем не менее это очень разумный поступок. Так гусеницы вряд ли изобретут ответную стратегию, едва ли смогут приспособиться к стесненным условиям и научатся образовывать более мелкие куколки. Им не хватит на это времени. Прежде чем они успеют приспособиться, все снова будет по-старому. Так тростник отстаивает свои заросли, будто он и правда что- то понимает в законах эволюции.

Тля — не такой уж серьезный противник. Протыкая проводящие пути растения, эта букашка высасывает несколько сладких капелек. Но тля вряд ли приходит в одиночку. Более того, она крайне редко остается без потомства. Тли — невероятные копировальные машины. Если условия подходящие, они клонируют сами себя. Самки выдавливают из брюшка одну дочку за другой. Все они живые и все генетически соответствуют своей матери. Каждая дочка-тля применяет тот же способ размножения. Появившись на свет, она уже носит внучек-тлей в своем прозрачном тельце. Эти букашки способны на головокружительный всплеск рождаемости, который растения не могут оставить без внимания.

Один из сортов дикого картофеля обороняется от набега тли средством, которое военные обозначили бы как «оружие несмертельного действия». На внешней поверхности листа расположены мини-шипы — чувствительные железистые волоски, у которых надламывается кончик, как только тля дотронется до него. Больше тля уже ничего не сможет предпринять, потому что из железистого волоска начинают сочиться два вещества; они соединяются, между ними происходит химическая реакция, и продукт этой реакции накрепко склеивает тлю. Примерно так видят будущее военные: противника можно будет выводить из строя при помощи очень быстро затвердевающих пенистых веществ.

Так или иначе, защитная стратегия дикого картофеля срабатывает. На него так редко нападают тля и другие насекомые, что растениеводы размышляют над тем, как можно привить эту способность культурному картофелю, чтобы и он тоже мог ловить вредителей.

«Кто липкий, тот не хлипкий!» — будто бы говорят нам двенадцать тысяч видов растений (от одуванчика до каучукового дерева), перекачивающие по своим «венам» белую жидкость. Так называемый млечный сок молочая на воздухе становится липким и вытягивается в длинные нити. В этом-то и дело: ротовые органы насекомых должны склеиться, когда они, пожирая листья, неизбежно перерезают проводящие пути.

Гениальный защитный трюк преобразил весь мир — человеческий мир. В 1839 году Чарлз Гудьир изготовил первую резину из латекса, млечного сока каучукового дерева, и серы. Так родился материал для автомобильных шин. Резиновый бум породил многомиллиардную индустрию. Сборщики латекса проникли во все уголки

Амазонской низменности. Число плантаций резко возросло, как и цена на латекс. Даже в наше время, в эру пластмасс, липкий защитный сок незаменим. Из него делают презервативы и очки для подводного плавания, авиапокрышки и эластичные канаты для тарзанок.

Вернемся к непосредственным адресатам «растительного молочка», голодным насекомым. Большинство из них обходят стороной листья с клейким наполнителем. Однако некоторые гусеницы и жуки знают, как их можно съесть: при соответствующей предварительной подготовке. Они обкусывают кончик листа там, где проходит «молочная» жилка.

При помощи ротовых органов гусеницы и жуки делают пробоины во всех проводящих путях, чтобы липкое молочко вытекло, при этом сами насекомые держатся подальше. А если сок все-таки попал на них, они устраивают небольшую паузу, чтобы стереть с себя остатки молочка, пока их тельца не стали липкими. После разрушительной работы на «трубопроводе» насекомые спокойно выжидают, когда кончик листа изойдет «кровью». Теперь можно начинать обед.

В целом довольно непростой, но полезный прием, которым — к счастью для семейства молочайных — владеют далеко не все насекомые. Следует также добавить, что млечный сок не только липкий, но еще и ядовитый для большинства букашек.

Поговорив о нем, мы почти перешли к новой теме — стандартному методу защиты, которым пользуются растения. Зеленые организмы обороняются при помощи ядов.