— Не важно. Это мое дело, — ответил Арно. Он встал, давая понять, что разговор окончен. — И все- таки, я могу надеяться увидеть вас в «Ла— Вуале» в воскресенье?

— Полагаю, что да.

— Отлично. Я все устрою наилучшим образом, — пообещал он на прощанье.

Оставшись одна, Хона размышляла над тем, могло ли ее новое столкновение с Лордом закончиться чем-нибудь другим. Бесспорно, он обладал колоссальной силой воли. Она черпала доводы исходя из угрызений совести, он — из убеждения, что цель оправдывает средства. Поэтому и победил.

Случилось так, что Дорис не смогла принять участие в воскресной вечеринке в «Ла-Вуале». Накануне у нее разыгрался ларингит. Прибывший по вызову Адам, запретил ей вставать с постели и разговаривать до тех пор, пока не спадет температура.

— Хорошо хоть Адам сможет доставить тебя в «Ла-Вуаль», — произнесла Дорис последние слова с разрешения Адама. В последующие дни Дорис пришлось общаться с окружающими посредством карандаша и блокнота.

— С ней ничего не случится? Ведь она останется одна на весь вечер, — с тревогой спросила Хона доктора в воскресенье.

— Не беспокойтесь. Температура поднялась лишь на два градуса выше нормы, — успокоил Хону Адам. — Перед тем, как мы уедем, я оставлю ей болеутоляющее. Она уснет, и я даю десять против одного, что Дорис не проснется, пока я не привезу вас обратно.

С самого начала пребывания на острове Хоне с трудом удавалось преодолевать соблазн делать покупки во французских салонах женской одежды и на базарах, торгующих экзотическими восточными тканями. Лишь однажды она поддалась искушению и купила закрытое платье алого цвета. Оно было сшито в китайском стиле, с довольно смелым разрезом на юбке.

Хона решила обновить покупку на воскресной вечеринке. Чтобы изменить свой повседневный имидж, она надела несколько серебряных браслетов, приобретенных на базаре, уложила волосы в высокую прическу. Яркий цвет платья требовал соответствующей косметики. Карандаш для бровей, тени для век, тушь для ресниц преобразили облик Хоны Трой.

Она всматривалась в свое отражение в зеркале и вспоминала резкие слова Арно, когда тот убеждал ее, что она обладает соблазнительными формами, хорошо сложена, привлекательна. Он говорил это бесстрастно, преследуя свои интересы, не испытывая к ней никаких чувств. Сегодня вечером снова он хочет использовать ее для определенной цели — развенчать некоего Боннера, который, возможно, способен разрушить их соглашение с Арно. Почему она позволяет Арно манипулировать собой? Если бы она могла совладать с тем, что творится в душе…

Судить о том, насколько изменился ее имидж, Хона могла уже по тому, как долго и внимательно рассматривал ее Адам, перед тем как завести машину.

— М-да, довольно экзотично, — пробормотал он, когда они сели в машину. — Можно узнать, это своеобразный протест против белого халата клиники или наряд исключительно для сегодняшней вечеринки?

В смущении она попыталась натянуть на колени плотно облегающую юбку.

— Исключительно ради сегодняшнего вечера, — ответила Хона. — Вам нравится?

Адам слегка присвистнул;

— Кому не понравится? — Затем добавил: — Впрочем, прическа «конский хвост» и медицинский халат меня вполне устраивают.

— Меня тоже, — улыбнулась Хона. — Я чувствую себя гораздо свободнее в повседневной одежде.

— Однако вы считаете, что обаяние служит «прекрасным дополнением» к такой одежде, если воспользоваться выражением домохозяек, забывающих положить тостики к предлагаемому постояльцу блюду.

— Вот именно.

Они рассмеялись, испытывая удовлетворение от непринужденного общения. Пока Адам вел машину, Хона размышляла. «По крайней мере, он воспринимает меня без комплексов», — решила она. Однако быстрый взгляд Адама обеспокоил девушку. В этом взгляде читалась похоть самца. Раньше Хона не замечала подобного за доктором.

Она отогнала эти мысли, полагая, что ошиблась в своем предположении. Ничего такого между ней и Адамом не могло случиться. Хотя бы потому, что они коллеги по работе. Кроме того, она уже знала, что такое любовь, и отметила, что в ее отношении к Адаму отсутствовали нежные чувства. Такие, например, какие она питала к Пирсу.

Или она на такой стадии, когда хочется дарить любовь первому встречному? Хона отогнала и эту мысль столь же решительно.

В «Ла-Вуале» ее сомнения относительно того, что она оделась слишком вызывающе для скромной вечеринки, рассеялись.

Миссис Лорд блистала в платье, расшитом серебром. Исан щеголяла в брюках-юбке экзотической павлиньей расцветки. Мужчины были одеты в костюмы таких цветов и фасонов, которые годом раньше они сочли бы для вечеринки совершенно неприемлемыми.

Миссис Лорд приветствовала Хону, ласково потрепав ее по щеке.

— Я так рада, дорогая, что вы нашли возможность выбраться к нам, — сказала она и, увидев Адама, протянула к нему руки. — И доктор Пейдж у нас. Скажите, как там моя бедняжка Дорис? Скоро ли она поправится? Может, ей лучше полежать дома?

Все собрались в длинной гостиной освежиться напитками перед ужином. Гости постарше образовали одну группу, помоложе — другую. В центре внимания второй группы находилась Исан.

Она безумолку болтала, представляя гостей друг другу.

— Сью, вы знаете Клода? Ну, конечно же знаете. Пельхэм, познакомьтесь с Хоной Трой. Да-да, она новая соседка Дорис по служебной квартире. Очень серьезная девушка. И не пытайтесь заинтриговать ее фразой типа: «Почему я до сих пор не встретил вас?!» Она привела с собой молодого человека, который уже свирепо поглядывает на вас оттуда, — кивнула Исан в сторону Адама, с кем-то беседовавшего.

Хона беспокоилась, как бы кто-нибудь не опередил Арно и не представил ей Боннера. Она была благодарна Лорду за то, что он присоединился к молодежи, а затем увел ее в другое место.

Некоторое время они стояли друг возле друга. Арно предложил вновь наполнить ее бокал, но не настаивал, когда она отказалась. Тогда он произнес тихим голосом:

— Боннер только что вошел. Он в пиджаке темно-бордового цвета и галстуке-бабочке. Нет… Я познакомлю вас не сейчас. Позже. После ужина мама собирается кое-что предпринять.

Вслед за гостями они покинули гостиную. Арно поддерживал Хону под локоть.

За столом, беседуя с соседом и одновременно прислушиваясь к общему разговору, Хона искоса поглядывала на Ноэля Боннера. К собственному облегчению, она убедилась, что никогда прежде его не видела. Хона обратила внимание на то, что сидит за столом на приличном расстоянии от Боннера. «Интересно, — подумала она, — это случайность или замысел Арно, который держит нас порознь, чтобы столкнуть в удобный момент?»

Во время десерта служанка Молла подошла к столу и что-то тихонько прошептала на ухо миссис Лорд.

— Вот как! Какая жалость! — воскликнула миссис Лорд. Она обратилась через стол к Адаму Пейджу, который сидел неподалеку: — Вам звонят, доктор Пейдж. Молла покажет вам, где телефон, если вы не поручите ей переговорить самой.

— Увы, я должен сам поговорить по телефону, — сказал Пейдж и вышел с Моллой.

Он вернулся, когда ужин подошел к концу.

— Сожалею, — извинился он, — но это — экстренный вызов, я не могу отказаться.

— Не можете?

— Боюсь, что да, — ответил Адам и поискал взглядом Хону. — Вам не нужно ехать со мной, — сказал он и, отведя девушку в сторону, добавил: — Это тот парень, которого я отправил сегодня утром на удаление зуба. Его жена напугана сильным кровотечением. Мне придется обработать ранку и дать ему антибиотик. Но пациент живет километрах в двадцати от города. Я могу опоздать забрать вас отсюда.

— Если бы я поехала с вами, то вы смогли бы высадить меня у дома, — предположила Хона.