Чудовищный безглазый череп, увенчанный мощными костяными наростами, легко проломил пуленепробиваемую прозрачную стену, отделяющую лабораторию от искусственного кладбища. Стекло, покрывшись паутиной трещин, сверкающим водопадом осыпалось на пол, не причинив монстру существенного вреда. Тварь играючи отбросила в сторону Адама, с громким хрустом переломила пополам когтистой лапой тело лаборанта, оказавшегося в опасной близости от создания преисподней и свалила на пол конструкцию со «Шлемом», внутри которой находился Волли. Треснувшись затылком о твердый хрусталь, оберштурмбаннфюрер Гипфель потерял сознание. Очнулся он от прикосновения чего-то приятно-холодного к пульсирующей адской болью голове. Застонав, Волли попытался пошевелить руками, но они почему-то не слушались. Вообще, все тело жутко болело, словно по нему прошлись гигантской молотилкой.

— Очнулся наш герой! — произнес мелодичный женский голосок. — Герр офицер, вы меня слышите?

— Слышу, — с трудом ворочая распухшим шершавым языком, тихо произнес Волли. — Пить…

— Сейчас, мой хороший! — Потрескавшихся губ Волли коснулся смоченный водой тампон. Гипфель жадно слизал скупые капли влаги.

— Еще!

— Нельзя вам много, господин оберштурмбаннфюрер! — произнесла женщина. — У вас проникающее ранение в живот!

— Чуть-чуть! — попросил Волли. — Рот словно песком забит…

— Хорошо, — сжалилась медсестра. — Только доктору не говорите!

— Не скажу, — слегка утолив жажду, пообещал Гипфель. — Что со мной? И где я? Почему темно?

— Вы в госпитале, герр офицер…

— Зовите меня просто Волли, — предложил Гипфель. — У вас такой чудный голос…

— Хорошо… Волли. — В голосе девушки послышались нотки смущения: еще бы, вот так запросто общаться с Черным Рыцарем высшей ступени посвящения, кавалером Железного Креста, ей еще не приходилось. — У вас сломаны руки, ноги, ребра, множественные раны… А темно — так на глазах повязка… За вашу жизнь доктора почти сутки бились…

— А что со мной случилось?

— Этого я не знаю, — призналась девушка. — Вам лучше у доктора спросить. Вот и он, кстати.

Волли услышал, как скрипнула входная дверь, и палате раздался приятный баритон врача.

— Ну, как наш больной! Я слышал, что он, наконец-то, пришел в себя?

— Я в порядке, доктор, — прошептал Волли.

— В порядке? — заявление больного явно развеселило врача. — Да на вас места живого нет! Ох, и заставили вы нас поволноваться, голубчик!

— Не стоило, доктор. Я прошел посвящение…

— Знаю, знаю, но бригаденфюрер Вейстхор, просил сохранить вас именно в этом теле. Так вы у меня еще на своих попляшете! Кстати, милочка, вы сообщили бригаденфюреру, что наш подопечный пришел в себя?

— Сообщила, — ответила медсестра.

— Доктор, а вы знаете, что со мной было?

— Нет, генерал в подробности не вдавался. Сказал, что вы исполняли важную сверхсекретную миссию на благо Рейха.

— Да по мне словно паровоз прокатился! — просипел Волли. — Возможно, что так оно и было, — произнес он, вспомнив последние мгновения в институте и чудовищную тварь.

— Паровоз не паровоз, но пострадали вы жутко, — сообщил доктор. — Пришлось постараться…

— Данке, доктор! — прошептал Волли.

— Поспите, голубчик! — посоветовал эскулап. — Милочка, вколите ему пять кубиков…

Проснувшись в очередной раз, Волли почувствовал себя значительно лучше. Его многострадальный организм больше не терзала острая боль. Нет, боль никуда не исчезла, просто она отошла на второй план, перейдя в ноющую фазу.

— Есть здесь кто-нибудь? — первым делом поинтересовался Гипфель.

Тугая повязка на голове, захватывающая область глаз, все так же мешала смотреть.

— Волли, мальчик мой, — услышал Гипфель ставший родным голос Виллигута.

— Волли, дружище, я так рад, что ты жив! — узнал голос Адама оберштурмбаннфюрер.

— Как я рад вас слышать! — искренне признался Гипфель.

— Как себя чувствуешь? — осведомился старый эсэсовец.

— Уже лучше, не волнуйтесь, — произнес Волли. — Я же бессмертный! Что со мной сделается? В крайнем случае, подберете мне новое тело. Лучше расскажите, что случилось в институте? Я ведь и не помню почти ничего…

— Да, натворили вы делов! — рассмеялся Карл.

— Что это за тварь, герр группенфюрер? Мы ведь ничего такого…

— Вот именно что ничего! — сварливо произнес Виллигут. — Советоваться надо в таких случаях со старшими товарищами! Про тварь вашу мы тоже, если признаться, ни слухом… Благо граф Карди просветил.

— Вампир? — спросил Виллигут.

— Он. Вы, сукины дети, создали настоящего «Костяного Дракона»! — выпалил генерал.

— Какого дракона? — удивился Гипфель. — Об этом ничего в книге Затворника не говорилось.

— Осторожнее нужно с такими вещами! Этот ваш Затворник никогда с таким магическим потенциалом не работал!

— Это вы про общую неупокоенность, герр бригаденфюрер?

— И про неупокоенность, и про суммарный энергетический негатив зомби… Этот Анхельм и не предполагал, что может существовать некромаг подобной силы… Откуда только русские его выкопали? Еще вы своими обрядами так насытили Хозяина энергией, что он едва не лопнул!

— А дракон? Он-то как проявился? — вновь задал интересующий вопрос Волли.

— Да мы и сами ни сном, ни духом, — признался бригаденфюрер. — Источники как-то обходят стороной факт существования «Костяного дракона». В книге Анхельма тоже нет его описания. Только граф слышал об этой тварюке. Он назвал дракона цепным псом «Хозяина Кладбища». И заметь, Волли, не всякий Хозяин в состоянии создать Дракона. Только очень и очень сильный. А тут уж вы с Адамом постарались…

— Да, я понял, — прошептал Волли. — Много людей погибло?

— Двое ценных сотрудников… Но на их счет можешь не волноваться — они прошли высшую ступень посвящения. Сейчас им подбирают новые тела. Остальные — мелкая сошка — подмастерья…

— Все равно жаль, ведь все они — немцы! — воскликнул Гипфель.

— Их семьи больше ни в чем не будут нуждаться, — подсластил пилюлю Виллигут. — Рейх ценит своих героев! — напыщенно добавил он.

— А со мной-то что случилось? Это меня так Дракон помял?