жаром предложил Сидоренко.
— Ты думаешь, о чем говоришь? — недовольно проворчал батюшка, хотя сам в этот момент думал об этом.
— А что не так?
— А договор с нашими узкоглазыми братьями? Это, можно сказать, уже их территория. Ты решил спровоцировать новую войну? С Китаем?
— Вот блин! Отдать зараженную территорию… Но обрисовать сложившуюся ситуацию Верховному Главнокомандующему просто необходимо!
— Обязательно доложу, а также настоятельно посоветую раскрыть карты китайцам. Пусть думают. Хотя времени у них, да и нас тоже, совсем не осталось.
— Я думаю, что президент примет правильное решение. Владимир Владимирович мужик решительный…
— Вот что, Сереженька, ты приготовь подробный доклад. Поеду сегодня в Кремль.
— Есть, подготовить доклад! — по-военному ответил Сидоренко.
Едва утомленный Петр Семеныч сомкнул глаза, как в его ушах раздался дребезжащий голос старого волхва:
— Вставай, внучок! Не время нежиться!
— Вот парадонтоз! — выругался некромаг, открывая глаза. — Дед, ты мне отдохнуть дашь когда- нибудь, или нет? Вот нажил себе геморрой!
Он открыл глаза и оглядел знакомую горницу. За выскобленным добела столом сидел улыбающийся Кемийоке. Петр Семеныч тяжко вздохнул, сунул босые ноги в овчинные чуни и встал с лежанки. В иллюзорном мире старика усталости как не бывало, сонливость исчезла без следа.
— Ох, дед, соскучился что ли? — проворчал Петр Семеныч для вида, но старик даже ухом не повел.
— Здоров ли, внучок? — поинтересовался старик.
— Здоровее видали, — буркнул Министр. — Виделись же сегодня. Ты мне просто выспаться дай, — попросил он старца.
— Выспишься ишо, — отмахнулся Кемийоке, не обращая на ворчание внука внимания. — Я ненадолго… Скажи-ка лучше мне, голубь сизокрылый, куды ты подевался утром, когда я тебя отпустил? Сны твои я прочувствовать могу… Но не спал ты.
— Ах, вот ты о чем? — запоздало понял Петр Семеныч. — Мне и самому интересно.
В двух словах он пересказал деду все, что с ним произошло.
— Надо же, — искренне изумился старик, — какой силы тебе дар достался? Я о таком только слышал.
— Так это действительно дар предвидения? — спросил Мистерчук.
— Это больше, чем просто предвидение! Обычные провидцы лишь смутную картину грядущего зрить могут. И то лишь обрывки, фрагменты, а полноценный мир, такой, как в твоем видении…
— Но ведь этот мир — такой же, как твой, тонкий! — воскликнул Петр Семеныч. — Я его изменять мог. Сигарет себе наколдовал, зажигалку… Захотел, чтобы меня никто не видел и не слышал — так и случилось.
— Так и я тебе о том же талдычу! — согласился старик. — У тебя не просто предвидение, а нечто большее… Вот только на сколько? Многих провидцев я знал, сам линии грядущего проследить могу, правда, смутно и недалеко. А вот чтобы так, как у тебя… — он покачал головой. — Хотя слышать доводилось. Такое только богам под силу…
— Богам? Ты хочешь сказать, что боги существовали?
— Почему существовали? — волхв погладил кончиками пальцев седую бороду. — Они существуют и по сей день! Те кто посильней, да посмекалистей, давно в другие миры перебрались. Некоторые подобно мне тонкие миры для своих нужд приспособили. Сгинули лишь слабые и недалекие. Некоторые по сию пору слабыми стихийными духами по свету мыкаются, растеряв последние крупицы разума. А тебе, внучок, раз уж дар такой проснулся, растить его надобно!
— Знать бы как, — вздохнул Петр Семеныч. — Никто ничего конкретного об этом даре не знает. Вон даже ты только краем уха слышал. Как тут его вырастить?
— Запомни одно, внучок, все зависит только от тебя! Не давай себе лениться…
— Кокой лениться? Я забыл, когда последний раз высыпался по-человечески!
— Дослушай меня, пострел! — шикнул на Петра Семеныча дед. — В прошлый раз тебя случайно занесло, а ты попытайся повторить видение! Вспомни все до мельчайших подробностей! Добейся, чтобы оно послушно было твоей воле, и открывалось не абы как, а по первому требованию! Понял? А я, если чего припомню на этот счет…
— Опять к себе дернешь?
— Путь к могуществу труден и тернист… — начал было поучать внука волхв.
— Ладно, дед, хватит меня уже лечить! Давай конины по сто грамм накатим, и я отвалю. Устал чего- то я даже во сне работать!
— Утро красит ля-ля-ля-ля стены древнего Кремля, — мурлыкал себе под нос выспавшийся Петр Семеныч, заправляя больничную койку — возвращаться в лазарет Министр больше не собирался.
До самого утра его никто не беспокоил. Видения тоже решили взять выходной и не навязываться. Настроение — отличное, самочувствие — как у подростка.
— Как сам? — Слегка приоткрыв дверь, в палату заглянул Сидоренко.
— Лучше не бывает! — похвастался некромаг.
— Какие планы на сегодня? — поинтересовался Сергей Валентинович.
— Где у нас обитают парни Скворцова? — спросил он майора. — Да и с Харитоном Никанорычем перетереть нужно.
— Скворцовцев в холодильнике поселили, — ответил Сидоренко. — Разлагаются парни на глазах… Смотреть на них жутковато. А холодильник это так — мертвому припарка!
— Не в бровь, а в глаз, — согласился Петр Семеныч. — Процессы разложения не остановить… Хотя, может пригласить хорошего таксидермиста? Или проспиртовать?
— Чучела из них собрался сделать? — подковырнул некромага майор.
— Ты, Валентиныч, не скалься. Мне с ними еще работать и работать! Хоть как-то…
— Да уж, работенка у тебя, — посочувствовал Сидоренко. — Не завидую! — он передернул плечами. — Красавцами их не назовешь… А еще и запах! Весь холодильник провонял! Трупный запах он… Он даже в металл въедается! Хрен потом от него избавишься! Может с них плоть до костей содрать? — неожиданно предложил майор. — Чистенький скелетик всяко эстетичней. Вон на Харитона Никанорыча любо-дорого посмотреть! И запаха никакого!
— Ладно, Валентиныч, не парься, — произнес некромаг. — Я потерплю. Не впервой. Сейчас других дел по горло. Да и жалко мне пацанов этих. Никанорыч-то, поц привычный, сам в Личи попросился. А этих архаровцев мы насильно с того света выдернули…
— Знаю, переживают парни. Семьи, дети… Как такими жить? Нет обратной дороги!
— В том-то и дело, что есть, — возразил некромаг. — У фрицев эта процедура поставлена на поток.
— Переселение сознания из тела в тело?
— Да. Разгадать бы нам этот секрет, глядишь, и нашли бы для пацанов новые тела… Часть процедуры мне известна, я её из головы оберштандартенфюрера Густава Альтхайма во время допроса выудил. Жаль, что он окончания обряда не видел — в отключке был. Есть у меня идейка одна… Вот получится или нет — не знаю. Но попробую… А как вообще дела на фронте?
