— С тобой просился, — сказал Петр Семеныч. — Но батюшка отказал — вампирята своих за километр чуют. Да к тому же перед ним другая задача поставлена. Кого взяли-то?

— У-у-у, здесь Вольфыч отличился, — произнес Сидоренко. — Притащил самого оберштандартенфюрера Густава Альтхайма…

— Моей заслуги в этом нет! — возразил Вольф.

— Есть или нет — не важно! — отрубил Сидоренко. — Задание выполнено!

— Постой, постой, Сергей Валентиныч, я правильно услышал: группа Вольфыча взяла оберштандартенфюрера Густава Альтхайма? Заместителя начальника штаба оккупационных войск?

— Именно! — просиял Сидоренко.

— Ты ничего не путаешь? — переспросил Министр.

— Вот еще! — возмутился майор. — Я досье на этого Густава Альтхайма знаешь,

Сколько раз читал? Он это! Зуб даю!

— Вот это сюрприз! Молодцы! Готовьте грудь под ордена! Его нужно срочно допросить!

— Только он это… — потупился Сидоренко, — того, молчалив слегка… Пулю в сердце словил.

— Башка цела? — деловито осведомился Петр Семеныч.

— Целехонька! — ответил Вольф.

— Тогда разговорим голубчика! — довольно потер руки банкир.

— Ты с собой медиума привез? У нас своих-то нету, — признался Сидоренко.

— Нам медиум не нужен, — успокоил майора Петр Семеныч, — я сам поспрошаю. У меня, знаете ли, талант открылся…

— Неужто сам экстрасенсом стал? — ахнул ФСБешник.

— Круче, Валентиныч, много круче! — как-то нехорошо усмехнулся Министр. — Можете присутствовать при допросе… Если, конечно, желудки крепкие, — подумав, добавил он.

— Интересно будет посмотреть, — задумчиво произнес Сидоренко.

— Тогда распорядись, пусть покойника в штаб принесут… И ветоши какой-нибудь руки вытирать. А после — в баньку! И самогоночки холодненькой! — мечтательно произнес Петр Семеныч.

— Так банка и самогоночка уже…

— Ладно, сначала дело! Расслабляться будем после! — взгляд Петра Семеныча неожиданно стал жестким и колючим. — Поторопись, Сергей Валентинович.

В избушке, где располагался штаб сопротивления, Петр Семеныч принялся сдвигать столы и стулья к стенам. Вместе с Вольфом они быстро освободили центр небольшой комнаты от мебели. Затем Петр Семеныч достал из командирского сейфа изящный кожаный саквояж из крокодиловой кожи и, щелкнув серебряными замками, распахнул его. Вольф с изумлением смотрел, как Министр достает из саквояжа и раскладывает на столе в строгой последовательности странные предметы: толстую книгу в потертом кожаном переплете, кусочек мела, каким пишут в школе на доске, каменный нож с зеленоватым полупрозрачным лезвием из вулканического стекла, два серебряных червленых гвоздя с какими-то иероглифами на стержнях, связку черных витых свечей, толстый короткий штырь с большой шляпкой, исперещенной, как и гвозди, непонятными символами, горсть щепок, молоток на длинной ручке, два металлических кружка, похожих на большие канцелярские кнопки, резную деревянную шкатулку и пару пузырьков с бесцветной жидкостью.

— Ничего себе, арсенал! — присвистнул от удивления Вольф. — И чего ты со всем этим делать будешь?

— Подожди, увидишь! — отмахнулся от вопросов Петр Семеныч.

Входная дверь распахнулась. На пороге появился Сидоренко с группой парней, держащих на руках мертвое тело.

— Куда его? — спросил майор.

— Подержите немного, — бросил Министр, опускаясь на четвереньки

На грубых досках пола он мелом принялся вычерчивать кособокую пентаграмму.

— Укладывайте его по лучам звезды, — распорядился Петр Семеныч. — Только прежде чем уложить, снимите с него сапоги и до пояса разденьте!

После того как тело оберштандартенфюрера освободили от одежды и устроили внутри пентаграммы, Министр заключил звезду в защитный круг. Толпившиеся в дверях парни и мужики с интересом наблюдали за действиями агента из Цента.

— А ну-ка брысь все отсюда! — цыкнул Петр Семеныч. — И дверь за собой закройте!

Оставшись наедине со старыми приятелями, он предупредил:

— Приятного сейчас будет очень мало… Сергей Валентиныч-то давно в шестнадцатом отделе служит… Всякое видел, а вот тебе, Вольфыч, могут не по нутру мои выкрутасы прийтись.

— Я останусь! — уперся Вольф. — Я в свое время такого на войне насмотрелся…

— Ну, хозяин — барин, — развел руками Министр. — Сидите у стеночки и не рыпайтесь! Что бы ни происходило!

Сидоренко пробежался взглядом по аккуратно разложенным инструментам и пораженно ахнул:

— Это же чемоданчик цыганского барона Уриха! Так ты некромаг, Петр Семеныч?

— Натурально, — отозвался Министр. — Вот уж честно, чего от себя не ожидал… Батюшка говорил, что это редкий дар.

— В лучшем случае один на миллион! — подтвердил майор.

— Так, не мешайте мне! Все разговоры после! Мне нужно сосредоточиться, — попросил Петр Семеныч.

Он взял со стола заранее приготовленный нож, подошел к неподвижному телу немца и опустился перед ним на колени. Что-то неслышно бурча себе под нос, он прощупал пальцами дряблый холодный живот оберштандартенфюрера. Вонзив нож в солнечное сплетение, Министр недрогнувшей рукой вспорол кожу до самого пупка. После этого он сделал еще два длинных разреза — от солнечного сплетения вдоль нижних ребер.

— Человек, опускающий руки, — несколько громче прошептал Министр, так, что его смогли услышать молчаливо наблюдающие за действом Вольф с Валентинычем. — Тиу! Царство смерти, центр ада!

Петр Семеныч взял со стола одну из склянок с бесцветной жидкость, осторожно вытащил резиновую пробку и тонкой струйкой окропил получившийся разрез. Бледная кожа в местах разреза обуглилась и почернела. Избушка моментально наполнилась смрадом горелого мяса. Плотно закупорив склянку, Министр вернул её на место. Вновь склонившись над трупом, Петр Семеныч резким движением отвернул в стороны лоскуты кожи, обнажив сизые внутренности. Не проявляя и тени брезгливости, некромаг принялся вытаскивать из брюшной полости матово поблескивающие в свете солнца кишки. Разложив желудочно- кишечный тракт распотрошенного немца на полу, Министр разрезал его примерно на две равные половины. А затем перекинул кишки через высокую потолочную балку. Вытерев ветошью измазанные кровью руки, он взял со стола молоток и гвозди. Обрезанные концы кишок Министр прибил гвоздями к полу возле ног трупа. Собрав со стола острые щепки, Петр Семеныч принялся вгонять их в голые ступни оберштандартенфюрера. Вскоре ступни трупа стали похожи на две массажные щетки. Вслед за щепками в дело пошел металлический штырь с большой шляпкой: приподняв коротко стриженую голову немца, Министр с хрустом пробил ему темечко острым штырем.

— Ну вот и ладушки, — довольно произнес он, небрежно опуская голову на пол. Голова, утяжеленная массивной шляпкой штыря, гулко стукнула о доски.

Министр вновь вытер руки ветошью, подошел к столу и раскрыл старинную книгу. Перевернув несколько пожелтевших обтрепанных по краям страниц, он нашел нужное место и принялся вполголоса читать заклинание. Для Вольфа это была сплошная абракадабра, да и Сидоренко понимал в этом ничуть не больше верного товарища. Затаив дыхание, партизаны во все глаза смотрели на распотрошенное тело. Но с ним ничего странного не происходило — мертвец, как мертвец. Только в районе орденского перстня СС — «Адамовой головы» наблюдалось слабое зеленоватое свечение.

— Ничего не понимаю! — воскликнул некромаг, прекратив читать заклинание. — Этого не может быть!

— Что-то не так? — спросил Сидоренко.

— Все не так! — снизошел до ответа Петр Семеныч. — По идее, он уже плясать должен, а все еще