Неожиданно мысль об аппарате породила надежду в его безысходном отчаянии. Если что-то и может ему сейчас помочь, так это аппарат Бирсова. За такое оружие ему, возможно, простят все прегрешения…

Сержант под его тяжелым взглядом начал, наконец, дергаться и жалко оправдываться:

— Господин полковник, ведь вы же запретили применять оружие…

— Да? И вы его действительно не применяли?

— Только чтобы испугать преступников…

— Прекратите лгать, Зебров! Ваши люди стреляли на поражение, не забывайте, что я все видел на экране мониторов. Результат налицо: один из преступников ранен или убит. Если это Бирсов, я вас уничтожу! Вы подготовили новую группу захвата?

— Так точно, господин полковник! Туда вошли наши лучшие люди.

— Я пойду с ними сам.

— Но, господин полковник…

— Никаких «но», готовьте группу к выходу и сами собирайтесь, будете нас прикрывать.

— Слушаюсь, господин полковник!

Илен так и не успела ничего сделать до того, как они появились. Зато теперь, когда начался настоящий бой, от ее былой растерянности не осталось и следа. Сейчас она чувствовала себя в родной стихии и знала, как дорого придется заплатить их противникам за ее жизнь и за жизнь Олега.

Солдаты вновь использовали фанаты с усыпляющим газом — но теперь на ней был скафандр, а на Олеге шлем с автономным кислородным питанием.

Она ответила им безжалостным огнем вдоль коридора из своего парализатора. Это оружие внутри металлического коридора, перекрытого многочисленными переборками и изобиловавшего поворотами, оказалось недостаточно эффективным, но какое-то время заставило держаться ее противников на расстоянии.

Неожиданно верхняя часть косяка над дверью аппаратной расцвела огненным цветком. Звук глухого удара, от которого содрогнулся купол, заставил ее плашмя броситься на пол. Это был энергетический станер, и если бы не скафандр…

Время, отпущенное для ответного хода, исчислялось теперь долями минуты. Следующий выстрел почти наверняка станет для нее последним…

Перекатившись по полу к самой двери и не обращая внимания на капли расплавленного металла, лишь надеясь на то, что защита скафандра с этим справится, она выглянула в коридор.

Здесь все заволокло густым дымом от сгоревшей резины. Неподалеку валялось бесчувственное тело одного из нападавших, пораженного огнем ее парализатора, и в руках у него… Она не сразу поверила в свою удачу — но это был именно станер! Теперь они вновь смогут разговаривать на равных!

Ее первый выстрел разворотил защитную переборку и открыл перед ней все пространство коридора, в котором скрывались нападавшие. Второй и третий выжгли в борту станции порядочную дыру. Вокруг засвистел вырывавшийся наружу воздух.

Это был настоящий вихрь, усиливавшийся по мере приближения к пробитому ею отверстию, он подхватил тех из нападавших, что еще оставались живы, и вместе с обломками вышвырнул их прочь, в разряженную атмосферу Ганимеда.

Но у нее были только одни глаза, одни руки, и она не могла контролировать оба конца коридора…

Когда сзади раздался выстрел, который ледяным огнем ударил по ее телу, все, что она успела сделать, это повернуться и, посмотрев в глаза тому, кто причинил ей эту невыносимую боль, в последний раз нажать спусковую кнопку станера.

Ослепительная вспышка станерного разряда оборвала жизнь и неудавшуюся карьеру полковника Ковалева, превратив его тело в облако раскаленного пара.

Олег чувствовал себя так, словно всплывал на поверхность свинцовой реки. Ни один мускул не слушался его, зато дышалось легко и голова была ясной как никогда. Он лежал на полу незнакомого помещения, заваленного обломками. Вокруг полыхал пожар. Непроницаемые автоматические переборки отрезали разгерметизированную часть коридора, и внутри еще сохранилось достаточно кислорода, для того чтобы поддерживать огонь.

Благодаря скафандровому шлему, защищавшему его голову, едкий дым, заполнявший помещение, не мог добраться до него.

Только сейчас он понял, что лежит в этой маленькой комнате один. И, мгновенно вспомнив все остальное, попробовал произнести ее имя. Губы подчинились ему, и рация скафандра работала исправно. Об этом доложил ему крохотный огонек над смотровым стеклом шлема. Но никто не откликнулся на его вызов.

Тогда он попробовал позвать способом, которому научил ее совсем недавно, но в ответ на свой ментальный призыв ощутил лишь ледяную, пугающую пустоту. Силы быстро возвращались к нему. Олег поднялся на ноги и, выглянув в коридор, обнаружил у самого порога ее холодное тело с прожженной на спине скафандра дырой. Рядом с Илен валялся станер с полностью разряженной батареей.

Через неделю над Ганимедом завис военный корабль, принадлежавший разведкорпусу. Он обнаружил здесь лишь обломки полностью разрушенного здания тюрьмы и одного-единственного человека, оставшегося в живых на мертвой планете.

Человек этот вырубал могилу в ледяных скалах Ганимеда и не обратил никакого внимания на снижавшийся рейдер.

Новый командующий Второго космического флота землян Корсинский, несколько поспешно произведенный в контр-адмиралы после гибели своего предшественника, принял Бирсова в своей каюте на флагманском крейсере.

Рейдер доставил Олега на флагманский корабль всего час назад, и он едва успел привести себя в порядок. Впрочем, теперь его внешний вид не имел для него никакого значения. Ничто не имело значения, кроме одного, пожалуй. Он по-прежнему хотел покинуть этот злобный и кровавый мир.

Илей тоже этого хотела. Вспомнив ее, он постарался вернуть себе хотя бы внешнюю маску самообладания. Беседа предстояла нелегкая, и Олег прекрасно понимал, что она и здесь может окончиться сканированием его памяти. После внезапной потери сознания во время схватки на Ганимеде, до последнего предела использовав все возможности своего организма, он полностью утратил ментальные способности.

Ледяная немота с тех пор окружала его вместо прежнего мира, наполненного звуками, отголосками чужих мыслей, схваченными на лету образами.

Он не знал, вернется ли к нему когда-нибудь его прежняя способность слышать и контролировать чужие мысли, и в своем теперешнем положении ощущал себя совершенно беспомощным перед многочисленными врагами.

Пока все шло хорошо. Встретили его нормально, отвели лучшую каюту, накормили и позволили привести себя в порядок, прежде чем вестовой проводил его к адмиралу.

Корсинский выглядел усталым и постаревшим со встречи в Ланке, когда он завербовал Олега в разведшколу. Стремительный взлет в карьере не пошел ему на пользу, по крайней мере внешне. Держался он просто, но Олега не обманывала эта напускная простота. Слишком хорошо он знал, сколько коварства и хитрости таится за этим открытым, с широкими пролысинами лбом.

— Рад, что твой побег оказался удачным.

— Не совсем так. Агент, которого вы посылали мне в помощь, погиб. Погибли и многие другие люди.

— Война. На войне всегда бывают жертвы.

— Те, кто навсегда остался на Ганимеде, не были нашими врагами.