И некогда затылок почесать. Как только тушь на небе голубом Рассвет сотрет сернистым мышьяком, И утро тьму ущелий, мглу и дым Сметет лучистым веником своим, И ночь знамена мрака унесет, А день свой стяг багряный развернет, И до поры, покамест этот стяг, Склонясь к закату, не уйдет во мрак, Покамест ночь наставшая опять Не станет с сажей киноварь мешать, Покамест над землею небосвод Опять свои светила не зажжет, — С рассвета до ночи душою всей Я пленник жалоб множества людей. Не остается ни мгновенья мне Побыть с самим собою в тишине. И кто в мой дом печальный ни придет, Сидит и забывает про уход. Тяжелый, долгий разговор ведут, Сидят, пока другие не придут. Толпится в доме множество людей, Сжигая зданье памяти моей. Задачи ставят, коих, может быть, Никто не может в мире разрешить. Прощенья просишь — дерзостью сочтут, Все объяснишь — обиду унесут. Будь с ними щедр, как небо, в их глазах Любая щедрость только тлен и прах. Тем, кто утратил в жадности покой, Нет разницы меж каплей и рекой. Все, что ты им даешь, они возьмут И на тебя же с жалобой пойдут. О, этот разнобой речей пустых! Лишь алчность — чувство общее у них. Будь ты могуч, как богатырь Рустам, Будь ты безмерно щедр, как был Хатам, Будь, как Карун, несметно ты богат, Останешься пред ними виноват. Хоть я от всяких служб освобожден, Хоть я своей болезнью угнетен, Но все же не решаюсь их прогнать, А слушаю, — и должен отвечать. Я в слабости души себя виню — И все-таки докучных не гоню. И это каждый день… в теченье дня Пересыхает горло у меня. Страдаю днем от глупости людей, А ночью — от бессонницы моей.
